1
Се, подъемлется к ушам моим
глагол, изумляющий меня;
пусть в Писании его прочтут,
в слове о Разбойнике на кресте,[27]
что весьма часто утешало меня
среди множества падений моих:
ибо Тот, Кто Разбойнику милость явил,
уповаю, возведет и меня
к Вертограду, чье имя одно
исполняет веселием меня —
дух мой, расторгая узы свои,
устремляется к видению его.
Сотвори достойным меня,
да возможем в Царствие Твое войти![28]
2
Вижу уготованный Чертог и
Скинию осиянную зрю,[29]
внемлю, как взывает оный глас:
«Блажен Разбойник, блажен,
прияв прощения благодать,
получив Рая ключи!»
Уж верую, что Разбойник в месте том,
но тотчас смущает меня мысль,
что едва ли возможет душа
восчувствовать вхождение свое в Рай
в разлуке с сопутником своим,
орудием своим и кифарой своей.[30]
Сотвори достойным меня,
да возможем в Царствие Твое войти!
3
В месте радования сем
приступает ко мне печаль,
ибо нет пользы уму
испытывать таинства мерой своей;
и всё же вопрос является мне
при мысли о Разбойнике том:
если по себе способна душа
силою своей внимать и зреть
без помощи тела своего, —
зачем она в нем заключена?
Если может она жить без него,
как через него познает она смерть?
Сотвори достойным меня,
да возможем в Царствие Твое войти!
4
Что без помощи тела душа,
соделывается неспособна зреть,
показует тело само,
когда поражено оно слепотой;
через него слепнет и душа,
осязанием ищет во тьме путь.
Вот как и тело, и душа
обличают друг друга и зовут:
как тело, чтобы живу быть ему,
нуждается в действовании души,
так и душа, чтобы зреть и внимать,
имеет нужду в теле своем.
Сотвори достойным меня,
да возможем в Царствие Твое войти!
5
И если соделалось тело глухим,
с ним и душа теряет слух;
даже безумием недужит она,
если жар ввергает тело в бред;
и хотя возможно душе
пребывать по себе и одной,
всё же без сопутника ее
бытие неполно ее.
Ныне же подобна она
зародышу во чреве родном,
являющему некую жизнь,
но безсильному мыслить и говорить
Сотвори достойным меня,
да возможем в Царствие Твое войти!
6
Если же душу и в теле ее
мы по правде с зародышем сравним,
и ни она, ни сопутник ее
для познанья не много имеет сил,
насколько же еще слабее она,
когда отлучается от него!
Ибо невозможно ей обрести
через отделенную самость свою
тех орудий пяти чувств,
которые прежде служили ей;
через чувства сопутника своего
и сама явлена бывала она.
Сотвори достойным меня,
да возможем в Царствие Твое войти!
7
Но ведь благодатный оный сад
ни с каким ущербом не совместим,
ибо он есть место полноты,
совершенной целости во всем;
так возможет ли в него войти
с сопутником разлученная душа,
если велика нужда ее
в орудиях, потребных ей,
чтобы чувствовать и познавать?
Воистину, в воскресения день
тело и все чувства его,
составя полноту, войдут в Эдем.
Сотвори достойным меня,
да возможем в Царствие Твое войти!
вернуться
…в слове о Разбойнике на кресте… — Имеется в виду евангельский рассказ об одном из двух разбойников, распятых рядом с Христом, который перед смертью раскаялся и обратился к Христу с молитвой: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!» Христос обещал ему: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23:40–43).
вернуться
Сотвори достойным меня, // да возможем в Царствие Твое войти! — В этом рефрене, как и в очень близком по смыслу и лексике рефрене IV песни того же цикла, характерен грамматически нелогичный, но отвечающий духовному смыслу переход от формы единственного числа к форме множественного числа, от «я» к «мы»: «лирический герой» гимнографии — это молящийся индивид, который, однако, выступает как представитель и заместитель общины, парадигма и выражение ее «соборности». Рефрен, на котором среди рецитации солиста вступает хор, — подходящее место для обнажения этой диалектики личного и общинного.
вернуться
…Скинию осиянную зрю… — Скиния — шатер; сакральные коннотации слова связаны прежде всего с тем, что во время скитаний по пустыне, да и позднее, вплоть до построения Иерусалимского храма при царе Соломоне, местом мистического присутствия Божества для израильтян была особая палатка, содержавшая в себе священный ларец — Ковчег Завета. Но есть причины более глубокие: и в древнееврейском, и в сирийском языках слова, означающие скинию, — это производные от глаголов, означающих «обитать», «присутствовать», а потому уже через данности лексики связаны всё с той же идеей присутствия Божества (ср. еврейское понятие «Шехина»). В Апокалипсисе сказано о райском граде, сходящем с неба: «Се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними» (21:3).
вернуться
…орудием своим и кифарой своей. — Имеется в виду тело. Вопрос, который с большой энергией и умственной страстью обсуждается ниже, связан с мистическим «материализмом», который вообще характерен для сирийцев, недаром оказавших предпочтение Аристотелю перед Платоном (об этом «материализме» см. послесловие). Если души получать свои тела только в общем воскресении мертвых при конце света, как могут они уже сейчас испытывать хоть в какой-то мере блаженство рая или муки ада? В самом деле, сирийская теология, вступая в резкий конфликт с воззрениями платонизма, но удерживая позднеиудейские эсхатологические представления, постулировала «сон» душ вплоть до воскресения тел. Но как тогда быть с евангельским разбойником, которому был обещан рай «ныне же»?