«Ты поднимись выше, и утвердись, и будь основание вышним!»
И превыше света нет ничего иного. И, увидев сие, восстал Я от престола Моего, и воззвал во глубине во второй раз, и рек:
«Да изыдет от невидимых твердь, и да станет видима!»
И вышел Архас[314] со твердию, тяжек и черен весьма. И видел Я, что лепо сие, и рек к нему:
«Сойди долу, и утвердись, и будь основанием дольним!»
И сошел он, и утвердился, и стал основанием дольним; и ниже тьмы нет ничего иного. И облек Я эфир светом, и простер его над тьмою, и взял толику от вод, и сгустил ее в камни великие, и повелел мглам бездны иссохнуть и стать сушею, а провалы нарек безднами; море же собрал в единое место, и обуздал его, и положил между землею и морем предел вечный, чтобы воды не перешли его. И устроил Я твердь, и поставил ее на водах. И для всего воинства небесного образовал Я солнце из света великого, и утвердил его на небесах, чтобы светило оно по земле. И высек Я из камения огнь великий, а из огня сотворил всё воинство бесплотное и всё воинство звездное: и Херувимов, и Серафимов, и Офанимов; всех их извел Я от огня.
Мара, сын Серапионов, Серапиону, сыну моему, мир!
Когда отписал мне учитель твой и наставник твой
и возвестил мне, что весьма рачителен ты в учении
для юных лет твоих,
благословил я божество, что ты, младым будучи отроком
и не имея того, кто вел бы тебя,
положил начало в намерении благом;
и было мне сие во утешение,
что ты, отрок юный, как наслышан я,
ум являешь великий и совесть добрую,
какие не во всех легко пребудут.
При вести оной, вот, написал я тебе
памятку об испытанном мною в мире сем;
ибо образ жизни человеческой испытан был мною,
и ходил я в учении,
и всё, чему учат эллины,
нашел я упраздненным при рождении жизни.[315]
Итак, ревностно пекись, сын мой,
о вещах, приличных свободному, —
размышлять о назидании
и отыскивать премудрость;
сим образом потщись утвердиться в том,
в чем положил ты начало свое;
и памятуй заветы мои с усердием,
как муж мирный и возлюбивший вразумление;
хоть и покажется оно тебе весьма горьким,
но, когда испытаешь ты его некое время,
станет оно весьма приятно для тебя;
так было и со мною.
Но человек, когда и разлучен будет с семейством своим,
возможет сохранить навык свой
и творить будет подобающее для него, —
и он есть тот избранный,
который Благословением Божьим наречется;
и ничто не сравнится со свободою его.
Ибо призванные к вразумлению
ищут выпростаться из смуты времени,
и крепко держащиеся мудрости
вознесены упованием праведности;
и стоящие в истине
являют знамение добродетели своей;
и посвятившие себя философии
ищут убежать зол мира сего.
Но и ты, сын мой, поступай в сем так разумно,
как мудрец, усиливающийся жить беспорочно;
и смотри, чтобы стяжание богатств
(коего жаждут многие)
не возымело верх над тобою,
и ум твой не подвигнулся вожделеть благ,
которые не истинны, —
ибо, когда получат люди желание свое,
не пребудут они,
даже если стяжавшие не отойдут от правды;
и все вещи сии, видимые тобою в мире,
как достояние кратковечное,
расточатся, словно морок сонный;
ибо они суть подъемы и падения времен.
Что до славы суетной,
занимающей жизнь человеческую,
уразумей, что она не из тех вещей,
что способны даровать нам радость,
но скоро она делается для нас обидою;
так и рождение милых чад;
ибо в том и в другом противочувствия язвят нас —
когда дети хороши, любовь к ним мучит нас
и благонравие их уловляет нас;
что до порочных, мы трудимся над исправлением их
и печалуемся о пороках их.
Вот, слышал я о товарищах наших,
что, когда уходили они из Самосаты,[316]
это давало им скорбь
и, кляня время, говорили они так:
— Отныне изгоняемся мы из мест обитания людей,
и возбранено нам возвратиться в город наш,
и лицезреть милых наших,
и приступить к богам нашим с похвалою!
Сие подобает назвать днем сетования,
ибо одно злое горе обладало ими всеми равно,
ибо со слезами поминали они отцов своих
и с воздыханиями — матерей своих,
и скорбели о братьях своих,
и печаловались о суженых своих,
которых оставили позади себя.
И когда услышали мы от прежних товарищей их,
что идут они к Селевкии,[317]
вышли мы тайно на путь к ним
и соединили горе наше с горем их;
и была печаль наша сильна весьма;
и не без причины умножены были слезы наши уроном нашим,
и воздыхания наши собрались в облако мрака,
и мука наша возросла превыше горы,
ибо ни один из нас не мог осилить бед,
что пришли на него;
ибо любовь к жизни сочеталась с муками смерти
и злополучие наше сбивало нас с пути;
ибо лицезрели мы братьев наших и детей наших в узах
и поминали товарищей наших,
умерших и положенных в землю чуждую;
и о себе тревожился каждый из нас,
как бы мука не приложена была к муке
или горе новое не одолело бы горя прошлого.
Какая польза узникам испытать сие!
Что же до тебя, возлюбленный мой,
да не печалит тебя,
что одиночество твое гонимо было с места на место;
ибо люди на то и рождены,
чтобы принимать случайности времени.
Но размысли о том, что мудрым всякое место одинаково
и для добродетельных во всяком городе
сыщутся отцы и матери.
От себя же самого возьми пример:
сколь многие, не знавшие тебя,
любят тебя, как собственных детей своих,
и сколь многие женщины приемлют тебя,
как возлюбленных чад своих.
Воистину, благопоспешен ты на пути странника;
воистину, за малую любовь твою
желанен ты многим.
вернуться
Архас — в отличие от еврейского «Адоил» имя греческое; рукописная традиция дает для него множество вариантов.
вернуться
…нашел я упраздненным при рождении жизни. — Текст испорчен, понимание этого места сомнительно.
вернуться
Самосата — сирийский город на западном берегу Евфрата в месте его выхода из горной зоны, родина сатирика Лукиана и раннехристианского епископа Павла, столица Коммагены (о ликвидации суверенитета этого «буферного» государства римлянами в 72 г. см. выше).
вернуться
Селевкия — Имеется в виду либо Селевкия Вавилонская, расположенная на Тигре в 70 км от Вавилона, либо Селевкия Киликийская, лежавшая недалеко от моря в юго-восточном углу Малой Азии.