Многоценная жемчужина

Но когда в Египет я снизошел,
спутники мои отступили от меня.

Я же к Змию направил путь,
на постоялом дворе ожидал,[359]
когда он уснет и воздремлет,
дабы жемчужину исхитить.

Странник был я и одинок,
для всех постояльцев двора чужд,
но свободнорожденного моей земли
и сродной крови я приметил там,[360]
юношу, милого для очей,
сына помазания, что прилепился ко мне;
и сотворил я его общником моим
и причастником советов моих,
и предостерег противу Египта
и противу касания нечистых.

Одеждою моей я уподобился им,
дабы не злобились они, что извне я пришел
жемчужину оную исхитить,
и не возбуждали на меня Змия.
Но не ведаю, как прознали они,
что родом я не из их земли,
и лукаво сотворили они со мной,
и дали мне вкусить от яств своих.
И я забыл, что я царский сын,
и поработился их царю,
и забыл о жемчужине оной,
за коей был от родивших послан,
и от дебелости их яств
поникнул в тяжелом сне.

Узнав же о всем, что сталось со мной,
родившие меня возскорбели обо мне,
и весть была объявлена по нашему царству,
и каждый был ко двору нашему призван —
цари и князи земли Парфянской[361]
и все вельможи Востока.
И составили они совет,
чтобы в Египте не покинуть меня,
и послание они написали,
и каждый знатный подписал свое имя:

«От Отца твоего, царя царей,
и от Матери твоей, Востока госпожи,
и от Брата твоего, второго по тебе,[362]
во Египте сущему сыну нашему — мир!
Восстань, и пробудись от сна,
и услышь послания нашего речь,
и вспомни, что царский ты сын,
и узри, кому поработился ты!
Вспомни о жемчужине оной,
коей ради пришел ты в Египет;
вспомни о ризе света,
помысли о плаще твоем предивном,
да облечешься ты в них и украсишься ими,
дабы имя твое читалось в книге славных,
и с Братом твоим, вторым по сану,
был ты царствия нашего наследник».

Сие послание послано было
и запечатано царевой десницей
от лукавых, от детей Вавилона
и от мятежных демонов Сарбуга.
Оно полетело, орлу подобясь,
над всеми пернатыми владыке,
полетело и ко мне опустилось
и стало всецело речью.

От гласа его и гласа звука его
пробудился я, и возстал ото сна,
и взял его, и лобызал его,
и снял печать его, и прочел.

Как начертано было в сердце моем,
так и были начертаны слова письма.

Я вспомнил, что царский я сын,
что свобода моя взыскует сродного ей,
вспомнил и о жемчужине оной,
коей ради пришел я в Египет, —
и начал совершать тайнодейство
над Змием пыхающим и лютым,
и смирил его, и усыпил его,
изрекши над ним имя Отца моего,
имя Брата моего, второго по сану,
и Матери моей, царицы Востока, —

и жемчужину оную исхитил,
и к дому Отца моего обратился.

Одежды их, исполненные скверны,
я совлек, и оставил в их земле,
и на возврат путь мой направил
к свету отечества нашего, к Востоку.

Послание мое, пробудившее меня,
обрел я предо мною на стезе моей;
оно, что гласом своим пробудило меня,
вновь вело меня светом своим;
блистая предо мною красой своей —
по китайской бумаге червонным письмом,
и гласом водительства своего
сызнова ободряя унылость мою,
и любовью своей увлекая меня.

Я выступил в путь, прошел у Сарбуга,
землю Вавилонскую оставил ошую
и достиг великого Майшана,
оной гавани купцов Востока,
покоящейся у брега морского.

Ризу света, которой я совлекся,
и плащ мой, что на нее возлагаем, —
от Гирканских высот[363] одежды сии,
родившие меня, прислали мне
руками доверенных казначеев,
избранных правдивости своей ради.

Я не помнил одежд тех, оставив их
в детстве моем в доме Отца моего, —

и, внезапно явившись очам моим,
риза предстала как зерцало мое:[364]
во всем существе моем я видел ее,
в ней же всецело лицезрел себя,
так, что в разделении были мы
и всё же явлены в обличьи одном.[365]

Также и казначеи, приметил я,
принесшие мне ризу мою,
оба являли единый лик,
ибо приняли тот же знак от Царя, —

который через них возвращал мне честь,
залог избыточества моего —
ризу света,
блистанием украшенную отменно:
было там злато, и бериллы,
и халцедоны, и переливчатые перлы,
и многоцветные сардониксы;
изготовленная достойно высокого сана,
риза на сгибах крепилась адамантом,
и Царя царей владычный образ
отображался на ней повсюду,
и он же, подобный камню сапфиру,
был выткан пестро на ее вершинах.

359

Постоялый двор — мистический символ дольней, «плотской» жизни.

360

…свободнорожденного моей земли и сродной крови я приметил там… — Гностики узнают друг друга, как земляки в чужой земле.

361

…земли Парфянской… — Парфия — нагорье к юго-востоку от Каспийского моря, здесь «Песнь о Жемчужине» локализует царство света. Есть предположение, что ее топика восходит к дохристианскому иранскому мифу.

362

Отец героя — очевидно, высшее божество, некое соответствие первой ипостаси христианской Троицы; Мать — Дух Святой; загадочной фигурой остается брат героя. Любопытно, что «Деяния апостола Фомы» рисуют Фому как близнеца Христа (с обыгрыванием имени Фома, которое по-арамейски и значит «Близнец»).

363

Гирканские высоты — нагорье близ Каспийского моря, недалеко от Парфии.

364

…риза предстала как зерцало мое… — Одеяние и зеркало — два эквивалентных образа для выражения идеи горнего подобия личности посвященного, «гностика».

365

…так, что в разделении были мы // и всё же явлены в обличьи одном. — Высший лик посвященного тождествен его личности и одновременно отличен от нее, они являют собой двоих и единое.