Возле входа в метро он, правда, решительно дал своей спутнице понять, что разговор пора заканчивать, потому что ему надо ехать по своим делам. Лилит тут же засыпала его вопросами о том, что это за дела у него такие секретные и почему она не может хотя бы прокатиться вместе с ним в метро. Юрию с трудом удалось от нее отделаться, надавав ей кучу обещаний "созвониться в самые ближайшие дни".
"Хорошая она девчонка, хоть и биовампирша, — рассуждал он про себя, спускаясь под землю на эскалаторе. — Но только слишком уж много болтает, Пожалуй, надо будет поскорее отправить ее в огненную общину: пусть сама там все узнает и мне рассказывает. Да, именно так я и сделаю — на следующей встрече предложу ей туда пойти. Она к этому уже вполне готова".
Глава VIII
Симеон Ольховский, как они с Юрием и договаривались, дожидался его под Александрийской колонной, облокотившись на недавно установленное вокруг нее невысокое решетчатое заграждение.
— Забор поставили, — хихикнул он, когда Златов приблизился. — От туристов. Наивные люди — неужели они всерьез думают, что это их остановит?
— Да уж, — согласился с ним Юрий, — для желающих расписаться на колонне здесь бетонная ограда нужна, с колючей проволокой.
— Не поможет, они и через нее перелезут, — уверенно заявил Ольховский, и молодые люди вновь рассмеялись.
— Мы еще кого-нибудь ждем? — спросил Юрий.
— Да, ту нашу волшебницу-экскурсовода — она сюда за нами должна прийти. Надеюсь, она не очень опоздает.
Златов кивнул, и они вдвоем замерли возле решетки, разглядывая гуляющих по Дворцовой площади людей — красиво, уже почти по-летнему одетых, обвешанных фотоаппаратами и видеокамерами и окруженных такими же нарядными детьми. Одни из них спешили к ажурным воротам главного входа в Зимний дворец, боясь не успеть до закрытия музея, другие выходили оттуда и сразу же начинали осматриваться вокруг в поисках еще чего-нибудь интересного. К их услугам были две старинные на вид кареты, запряженные лошадьми, и скучающая пара артистов в костюмах Екатерины Второй и Петра Первого, с которыми можно было сфотографироваться.
— Знаешь, среди них примерно треть — наши, питерские, — сообщил Юрию Ольховский, указывая на идущих мимо людей.
— А как ты их отличаешь? — без особого любопытства спросил Златов.
— Ауры, — пожал плечами лесной волшебник. — У тех, кто здесь родился и вырос, они более яркие, а по форме даже чуть-чуть похожи на наши, магические. Особенно, если у человека в семье несколько поколений здесь жили, — внезапно Симеон немного смутился и бросил на Юрия осторожный взгляд. — Ты прости, я не знаю… Ты ауры видеть тоже не можешь?
— Как раз это единственное, что я могу, — грустно усмехнулся Златов. — Можешь не извиняться, уж на тебя-то я точно обижаться не буду. Так что там у питерцев с аурами?
— Они ярче и плотнее, чем у других людей. Есть теория, ее кто-то в подземной общине разработал, что если обычный человек всю жизнь живет в насыщенном волшебством месте, он тоже слегка этой магией пропитывается. И это передается его детям, потом внукам, и так далее.
— А что, похоже, — уже более заинтересованно отозвался Юрий. — Это объясняет, почему среди них тоже иногда рождаются волшебники.
— Вот-вот, и я о том же. Хотя это, конечно, редкость.
Златов окинул взглядом площадь, подключив к этому делу "третий глаз", и едва не зажмурился от золотого сияния, исходящего от зданий Эрмитажа. Он старательно сконцентрировался на разглядывании человеческих аур. Где-то под аркой Генштаба мелькнуло ярко-красное пятно. Остальные же прохожие "светились", как обычные люди — бледными радужными ореолами. Хотя, пожалуй, Ольховский был прав: у некоторых людей они были заметно ярче и насыщеннее, чем у других. Вполне возможно, что они сейчас видят перед собой предков будущих великих волшебников…
— Кстати, по этой теории, точно так же должны выглядеть и парижане, — заметил он. — У них, конечно, магический фон послабее, но зато и городу не триста лет, а две тысячи.
— Да, верно. Ну что ж, значит, возможно, часть этой публики — туристы из Парижа, — не стал спорить Симеон. — Но все равно, петербуржцев тут тоже очень много.