– Леди Эпона, – произнес Ричард, сам не ведая почему.
– Можешь войти.
Такого голоса Ричарду еще не приходилось слышать. Его музыкальный тембр был таким многообещающим и манящим, что Ричард сразу же потерял голову. Он бросил свой рюкзак и двинулся навстречу силуэту. Расстояние между ним и таинственной незнакомкой не изменилось ни на дюйм: он медленно надвигался, она медленно отступала в глубь внутреннего покоя. В свете множества ламп сверкали и переливались бело-золотые полотнища полога, сквозь которые виднелась огромная постель.
Женщина протянула к Ричарду руки. Ее бледно-голубая мантия свободными складками ниспадала до самого низа. Длинные желтые полосы, струившиеся с плеч, создавали подобие крыльев. Шея была украшена золотым ожерельем, а на светлых волосах сверкала золотая диадема. Волосы длинные, почти до пояса, и, насколько Ричард мог верить своим глазам, под тонкой тканью мантии угадывалась высокая грудь.
Женщина оказалась ростом почти на полметра выше Ричарда. Глядя на него сверху вниз нечеловеческими сверкающими глазами, она сказала:
– Подойди поближе.
Ричард почувствовал, как все вокруг закружилось. Глаза незнакомки сверкали все ярче, каждое прикосновение нежной кожи доставляло невыразимое наслаждение. Восторг, переполнявший Ричарда, становился все больше, пока он не провалился в пучину блаженства. Захлестнувшая его радость была столь велика, что он едва не распрощался с жизнью.
– Еще! Еще! – требовательно взывала незнакомка.
Ричард пытался продлить острое наслаждение, но не мог.
И тогда светлый поток изливающегося на него невыразимого блаженства в мгновение ока превратился в сметающий все на своем пути вихрь, обрушившийся с вскриками, руганью и слезами, но не на его вконец обессилевшее тело, а на нечто такое, что было внутри него, никчемное, сжавшееся от ужаса и страшившееся заслуженного наказания. Раздавленное, жалкое и смешное, это бесформенное нечто становилось все меньше и меньше, сжималось и съеживалось, пока не исчезло окончательно, сопровождаемое ослепительной вспышкой боли.
Ричард пришел в себя.
Человек в синей тунике стоял перед ним на коленях, что-то делая с его, Ричарда, лодыжками. Ричард сидел в глубоком массивном кресле, прихваченный зажимами. Комната была небольшой, со стенами из серого известняка без единого украшения. Перед ним стояла леди Эпона. В ее глазах янтарного цвета не было ничего кроме скуки, на губах блуждала сочувственная улыбка.
– Он готов, леди.
– Спасибо, Жан-Поль. Будь любезен, подай мне оголовье.
Жан-Поль принес серебряную баронскую корону с пятью зубцами и возложил ее на голову Ричарда. Эпона повернулась к какому-то сооружению на столе, которое Ричард сначала по ошибке принял за хитроумную металлическую скульптуру, украшенную драгоценными камнями. Там, где в устройстве были кристаллы, оно светилось, и разноцветные огоньки вспыхивали и меркли. По-видимому, это означало, что устройство не вполне исправно. Эпона с досадой стукнула указательным пальцем по самой большой призме, светившейся розовым светом.
– Хотела бы я знать, будет ли что-нибудь работать в этом проклятом месте? Так! Наконец-то оно заработало! Можно начинать.
Эпона скрестила руки на груди и обратила свой взор на Ричарда.
– Назови свое имя.
– А пошла ты… – пробормотал он.
В тот же момент. Ричард почувствовал, что голова раскалывается от нестерпимой боли.
– Прошу не отвлекаться и отвечать только на мои вопросы. Мои приказы выполнять немедленно. Не заставляй повторять дважды. Понятно?
– Да, – прошептал Ричард, бессильно повисая на зажимах кресла.
– Назови свое имя.
– Ричард.
– Закрой глаза, Ричард. Я хочу, чтобы ты, не произнося вслух ни слова, позвал на помощь. Скажи про себя: «На помощь!»
Господи, да нет ничего проще! На помощь!
Мужской голос произнес:
– Метапсихическая способность минус шесть.
– Открой глаза, Ричард, – приказала Эпона. – Я хочу, чтобы ты внимательно выслушал меня. Вот кинжал.
Она извлекла откуда-то из бесчисленных складок своего одеяния кинжал со сверкающим лезвием и на ладонях протянула его Ричарду.
– Ударь меня кинжалом прямо в сердце, Ричард. Отомсти мне. Убей меня своей рукой.
Ричард попытался, но безрезультатно. Больше всего на свете ему хотелось уничтожить стерву. Он пытался сделать это, но ничего так и не вышло.
– Коэрцитивность минус два и пять десятых.
Эпона снова заговорила:
– Выслушай внимательно, Ричард, то, что я тебе скажу. Твоя жизнь и твое будущее здесь, в Изгнании, зависят от того, что ты сейчас делаешь в этой комнате.
Эпона бросила кинжал на стол, и тот лежал там менее чем в метре от пригвожденной зажимами к креслу правой руки Ричарда.
– Заставь нож подняться, Ричард! Направь его в меня! Выколи мне глаза! Ну же, Ричард!
Голос Эпоны звучал настойчиво, и Ричарду отчаянно хотелось выполнить ее приказание. Теперь ему стал ясен смысл происходящего: его испытывают на наличие у него скрытых метапсихических способностей; сейчас речь идет о телекинезе. Он мог бы…
– Психокинез – минус семь.
Эпона склонилась над ним, безупречно красивая и хрупкая.
– Сожги меня, Ричард! Вызови огонь из недр своего разума и испепели тело, которого ты не познал и никогда не познаешь, ибо ты не мужчина, а жалкий червь, не ведающий чувств и не знающий, что такое секс. Сожги меня!
Легко сказать, пронеслось в голове у Ричарда. Пока что сжигают меня. Слезы покатились по его щекам и застряли в усах. Он хотел плюнуть этой стерве в лицо, но во рту было сухо, а язык царапался, словно покрытый наждачной бумагой. Ричард отвернулся, так как глаза его не закрывались, а он уже не мог вынести поток холодной жестокости, струившейся из глаз Эпоны.
– Творческие способности – две целых пять десятых.
– Неплохо, но недостаточно. Отдохни немного, Ричард, расслабься, подумай о своих компаньонах там, наверху. Один за другим они будут приходить сюда, как приходили многие до них, и с каждым мне придется знакомиться так же, как я познакомилась с тобой. Некоторые будут служить тану одним способом, другие – как-то иначе, но служить будут все, за исключением тех немногих, отмеченных свыше, которые обнаружат, что врата в Изгнание ведут в рай… Тебе предоставляется последний шанс. Проникни в мой разум. Ощути меня. Подвергни меня любым испытаниям. Разбей меня на мелкие кусочки и сложи заново такой, как тебе хочется.
Эпона наклонялась над ним все ниже и ниже. Безупречная кожа ее лица была совсем близко. Ни пор, ни морщинок. Только булавочные зрачки в нефритовых глазах. Какая красавица! Дух захватывает от такой красоты!
Ричард напрягся, зажимы впились в тело. Разум вопил громко и возмущенно:
– Ненавижу! Ненавижу! Чтоб тебе пусто было! Дрянь! Дерьмо! Мертвечина! Труп смердящий! Чтоб тебе корчиться в неизбывных муках распятой на интерфейсе между обычным пространством и субпространством до скончания Вселенной…
– Редакция – минус один.
Ричард бессильно повис на зажимах. Корона свалилась с его головы и, ударившись о каменные плиты пола, издала звон, прозвучавший, как похоронный.
– Ты снова потерпел неудачу, Ричард, – сказала Эпона голосом, в котором не было ничего, кроме скуки.
– Жан-Поль, составьте опись его имущества и отправьте вместе с другим караваном на север, в Финию.
ГЛАВА 3
Элизабет Орм еще не пришла в себя от шока, испытанного при трансляции во времени, и едва ощущала руки, которые настойчиво увлекали ее по тропинке к замку, не позволяя ступить ни шагу в сторону. Кто-то взял у нее рюкзак, и она была ему очень признательна. Успокаивающее бормотание провожатого вернуло Элизабет к тому времени в недавнем прошлом, когда она была погружена в пучину боли и страха. Она снова ощутила себя в убаюкивающем материнском чреве теплого раствора, в котором ей пришлось пробыть девять долгих месяцев, пока проходила регенерация: в колыбели, опутанной паутиной проводов, трубок и следящих устройств. Тогда глаза ее ничего не видели, а кожа лишилась чувствительности от длительного пребывания в амниотической жидкости, но тем не менее она расслышала приятный мужской голос, сообщивший, что она вновь цела и вскоре сможет самостоятельно двигаться.