Теперь Маршак медленно пробирался к Храму наслаждений. Услыхав воинственные клики противника, он укрылся за декоративным кустарником и заправил в лук зубчатую стрелу.
Но в следующую секунду звук, донесшийся из Храма, отвлек его внимание. Метрах в пяти от него со звоном разлетелась застекленная дверь, явно под напором какого-то тяжелого предмета. Последовали крики и грохот. Длинные, унизанные перстнями пальцы копались в заклинившем замке. Другие руки сотрясали покосившуюся дверь. Отсюда Маршаку не было видно людей, попавших в ловушку, но крики ужаса и жуткие трели какого-то мифического существа достигали его ушей, пронизывали мозг.
– Помогите! Дверь пробита! Он наступает!
Помогите! Помогитепомогитепамогите! ПОМОГИТЕ!
В сознании застряли отчаянные призывы лорда тану. Серый торквес солдата принудил его к повиновению. Выскочив из укрытия, Маршак бросился к двери. С другой стороны к медному косяку двери приникли три обитательницы Храма наслаждений и их высокий клиент, чьи золотисто-фиолетовые одежды выдавали в нем представителя Гильдии Экстрасенсов. Он, очевидно, не обладал достаточным принудительным и психокинетическим потенциалом, чтобы отогнать видение, нависшее над ними в дверном проеме и готовое к удару.
Фирвулаг принял обличье гигантского водяного насекомого с клацающими, острыми, как бритва, жвалами. Голова монстра достигала метровой высоты, а длинное бесхребетное туловище было все покрыто какой-то вонючей слизью.
– О, благодарение Тане! – вскричал тану. – Скорей, дружище! Целься ему в горло!
Маршак навел свой лук, чуть переместился, чтобы не зацепить женщин, и выпустил стрелу. Стеклянный наконечник почти во всю длину вонзился между щитовыми пластинами, что располагались под челюстями чудовища. Маршак, услышав телепатический вой фирвулага, не спеша заправил еще две стрелы и послал их в сверкающие оранжевые глаза насекомого. Ужасная личина исчезла, а на полу распростерлось мертвое тело гнома в обсидиановых доспехах с пронзенным горлом и вытекшими глазами.
Коротким стеклянным мечом солдат сбил замок Волны наслаждения – привычная награда за верную службу – потекли по нервам, опоясывающим таз. Когда благородный тану и его насмерть перепуганные спутницы были освобождены, Маршак отсалютовал, приложив правый кулак к сердцу.
– Готов служить, мой господин!
Но тану пребывал в полной растерянности.
– Куда нам идти? Пути к дворцу Велтейна перекрыты! – Он мысленным взором прощупывал окрестности.
– Но не возвращаться же в храм! – возразила самая маленькая из спутниц гуманоида, фигуристая негритяночка с чуть резковатым голосом. – Проклятые чудовища ползут из всех щелей.
– О лорд Колитейр! – воскликнула другая, блондинка с залитым слезами лицом. – Спасите нас!
– Тихо! – скомандовал тану. – Я пытаюсь, но на мои призывы никто не откликается!
Третья женщина, худая, с пустым взглядом, в порванном на плечах соблазнительном наряде, опустилась на плиты пола и начала смеяться.
– Храм окружен! – прохрипел Колитейр. – Я зову на помощь, но все рыцари Велтейна в гуще схватки!.. Ха! Враги отступают перед принудительной мощью воинства тану! Слава Богине, у нас не все такие слабаки, как я!
В глубине Храма что-то оглушительно затрещало. Отдаленные крики стали громче. Опять послышались ритмичные удары и звон стекла.
– Они идут! Чудовища, они здесь! – билась в истерике блондинка.
– Солдат, ты должен нас вывести… – ясновидящий тряхнул головой, как будто разгоняя в ней туман, – к северным воротам! Может быть, удастся сесть на какое-нибудь судно…
Однако было слишком поздно. По саду, приминая цветы, несся отряд из двадцати с лишним первобытных, возглавляемых полуголым краснокожим мощного телосложения.
Рука солдата, потянувшаяся было к луку, застыла в воздухе. У большинства нападавших было точно такое же оружие.
– Сдавайтесь! – завопил Луговой Жаворонок Бурке. – Все добровольно сдавшиеся люди будут помилованы!
– Назад! – крикнул ясновидящий. – Я… я спалю ваши мозги! Доведу до безумия!
Вождь Бурке улыбнулся. Его раскрашенное тело, обрамленное всклокоченными седыми волосами, было еще страшней, чем призраки фирвулагов. Гуманоид понял, что обман его бессмыслен и что для его расы никакого помилования не будет.
Приказав Маршаку защищаться до последнего, Колитейр обратился в бегство. Но не успел сделать и двух шагов, как железный томагавк проломил ему череп.
Маршак ослабил мускулы. Лук и стрелы упали на каменные плиты, а сам он стоял и смотрел на подступавших в гробовом молчании первобытных.