Кто-то из беженцев оставил корзинку с вином и лепешками. Увидев ее, вождь решил подкрепиться. Внизу на улицах города фирвулаги собирали своих раненых и убитых и выстраивались в длинные процессии, направлявшиеся к речным воротам Рейна. Небольшие суда, не дожидаясь рассвета, начали отступление. То тут, то там среди руин люди-лоялисты продолжали бессмысленное сопротивление. Мадам Гудериан предупреждала Бурке, что далеко не все жители Финии будут благодарны за освобождение. Она, как всегда, оказалась права. Да, их ожидает интересное времечко, черт бы его побрал!
Вздохнув, вождь допил вино, размял занемевшие мышцы и принялся стирать брошенной шалью узоры со своего тела.
Мойше Маршак стал впереди колонны.
– Не суетись, приятель, – сказала ему прелестная темнокожая женщина из Храма наслаждении.
Две другие обитательницы не имели торквесов, потому их сразу повели к лихтерам, сновавшим по реке от Финии к Вогезам и обратно. Первобытные сдержали свое обещание насчет помилования. Но те, на ком были торквесы, представали перед трибуналом.
Маршак, разумеется, знал процедуру военно-полевого суда. Он поддерживал телепатическую связь со всеми серыми в пределах досягаемости, и те, подобно негритянке, его не выдали. Их добрые и щедрые хозяева сбежали. Исчезая за горизонтом, они направили оставшимся последнее скорбное «прости» – теплую сочувственную волну, прокатившуюся по нервным окончаниям тех, кто остался им верен. Поэтому пленники в серых торквесах испытывали иллюзию торжества вместо печали и отчаяния. Даже теперь они сохранили способность утешать и ободрять друг друга. Никто из них не был одинок – разве только по собственному выбору.
Черная женщина с блестящими глазами предстала перед судьями. Когда ей задали вопрос, она выкрикнула:
– Да! Да, ради всего святого! Верните мне мое «я»!
Первобытные вывели ее в правую дверь. Остальные серые, оплакивая, но не осуждая предательство сестры, в последний раз потянулись к ней. Но она отвергла всех и положила голову на стол. Большой молоток ударил по железному зубилу, вызвав страшную боль. Затем наступила тишина.
После этого пришел черед Маршака. Как во сне, он назвал судьям свое имя, прежнее занятие в Содружестве, дату прохождения через врата времени. Старейшина суда произнес заученную формулу:
– Мойше Маршак, повинуясь экзотической расе, ты помогал удерживать человечество в рабстве. Твои повелители побеждены союзом свободных людей и фирвулагов. В качестве военнопленного ты подлежишь амнистии, если позволишь снять с себя торквес. Если же ты не согласишься на это, то будешь казнен. Будь добр, выбирай.
Он сделал свой выбор.
Каждый нерв будто охватило огнем. Родственные души воспели его могущество. Он поддержал единство, затем взглянул в пустые глаза судей, ощутил руки на своем теле, прикосновение длинного острия к сердцу и, наконец, холодные объятия Рейна.
Ричард стоял в полутемной бревенчатой часовне, где возложили Марту, и видел ее в какой-то дрожащей, красноватой дымке, хотя Амери заверила его, что правый глаз цел и невредим.
Он не сердился, просто был разочарован, потому что Марта обещала его дождаться. Разве они не любили друг друга? Разве не строили вместе планов? Как же она могла так его подвести после того, как они прошли вместе через такие испытания?!
Ну да ничего, он что-нибудь придумает.
Чуть поморщившись от боли и жжения под бинтами, он поднял ее на руки. Какая она легкая, какая белая! Вся в белом! Толкнув дверь, он чуть не упал. Мир, видимый одним глазом, стал плоским.
– Ничего, – успокоил он Марту. – Буду носить повязку, как настоящий пират. Ты главное держись.
Шатаясь, он прошел к летательному аппарату, покрытому камуфляжной сеткой, одна нога шасси разбита, крыло повреждено при посадке. Но магнитно-гравитационной машине, чтобы взлететь, не нужны крылья. Она все еще в хорошей форме, чтобы доставить на место их обоих.
Амери заметила, как он втаскивает Марту в люк, и бросилась к нему; ее монашеский плат и сутана развевались на ветру.
– Ричард! Стой!
Нет, подумал он, меня не остановишь. Я сделаю все, что обещал. Теперь не я вам должен, ребята, а вы мне.
Машина покачивалась, и ему было трудно справиться с Мартой. Он устроил ее поудобнее и выбросил на землю Копье вместе с батареей. Может быть, чья-нибудь умная голова найдет способ его перезарядить. Тогда мадам Гудериан добудет себе другую машину и полетит бомбить другие города тану, чтобы вернуть плиоценовую Землю доброму старому человечеству.