— Нет, не против. Считай, что ты меня уговорила.
— Ты его любишь?
— Кого? — Смотрел на жену вообще ничего не понимая.
— Как кого? Своего ребёнка! — В её мокрых глазах появилось возмущение. Да елки зелёные!
— Дорогая, но малыша ещё нет! Как я могу любить того, кого нет?
— Как это нет? Он уже есть, он здесь. — Она взяла мою ладонь и положила её себе на живот. Я если честно, друзья мои, ничего не чувствовал, кроме её живота. — Чувствуешь?
Так, если сказать, что кроме её живота и его тепла, и конечно сексуальности я больше ничего не чувствую, боюсь начнётся новый этап истерики. Да что с ней такое происходит??? Даже с двойняшками такого не было!
— Конечно, чувствую! Жаль он ещё ножками не бьётся. — Катя подозрительно на меня посмотрела.
— Ножками ещё рано, Литвинов! А где дети?
Твою душу, за всеми этими разговорами мы совсем забыли о двойняшках. В пределах видимости их не наблюдалось. Катя побледнела.
— Никита, где дети?! Как ты за ними смотришь? — Ловко, как я за ними смотрю?! А она куда глядела? Хотя она не глядела, она ревела и высасывала попутно мою кровь на половину с мозгом, сворачивая нерв. Кошмар какой-то. Я рванул в ту сторону, где видел их в последний раз, перед тем как меня обрадовали новостью о предстоящем новом отцовстве! Наконец я их увидел. Мать моя женщина, только не это! Сын с дочерью залезли на дерево. Сын лез первым, Алька за братом и похоже отставать от него не собиралась. Господи, главное, чтобы они не грохнулись оттуда! Катя, увидев детей на дереве, причём уже довольно высоко, чуть не упала в обморок. М-да, думал поседею. И в этот день я открыл в себе, что очень боюсь и дорожу своим потомством. Нет я и раньше их любил. А как не любить своих детей? Но в тот день я испугался за них очень сильно, готов сам был себе что-нибудь сломать, главное, чтобы они остались целыми и невредимыми. С дерева я их снял. Алька порвала себе платье, Володя рубашку, плюс оба измазались в смоле, так как залезли на сосну. Одним словом, радости семейной жизни.
С беременностью супруги я согласился и стал морально готовить себя к очередному отцовству. Шло время. Впервые во мне возникло беспокойство, когда Катя была на третьем месяце. Я помню какой у неё живот был, когда она ходила нашими старшими. И он тогда не смотря на двойню, был меньше! Спросил об этом жену. Она сказала, что я себе что-то на придумывал. Я тогда поверил. И правда, может мне только так показалось? Но постепенно тревога во мне стала нарастать. На шестом месяце живот дорогой и горячо любимой жены стал ну совсем уж, как на девятом месяце. Я поинтересовался у Катерины, сколько детишек она носит. Увидел, как глаза супруги забегали! Да твою душу… Сказала, что тоже двое! И тоже мальчик, и девочка. М-да, если ещё одни такие же родятся, как эти двое можно будет сразу застрелиться. На восьмом месяце со мной связались из женской консультации. Новость меня не обрадовала. Я был шокирован! Никогда не ожидал от Кати такого безрассудства. Смотрел на жену, придя с работы домой и не узнавал её. Это вообще моя жена? Оказывается она посещала консультацию только на начальном этапе. А потом перестала. Ни разу не ходила к врачу на осмотр. За ней не велось наблюдений. Врачи были в панике. Спросил об этом супругу — что за дела? Она совсем с ума сошла? На что Катя спокойно ответила, что это её дела. Что она прекрасно себя чувствует. И в наблюдении не нуждается. А врачам не доверяет, открыла интернет и ткнула в хронику скандальных случаев, когда из-за врачебной ошибки погибали новорожденные дети и даже молодые матери. Я решительно ничего не понимал. Да, выглядела Катя хорошо. У неё не было отёков, она всё так же не страдала токсикозом, наоборот хорошо и с аппетитом кушала. Каждый день пила свежевыжатые соки, ела фрукты. Делала упражнения для беременных. Живот был у неё очень большой. Она носила бандаж, специальные комбинезоны. Поинтересовался у неё, откуда она знает, что детей двое, ведь она как я понял, даже на УЗИ не ходила. Катя ответила, что ходила анонимно и платно. Я был в шоке! Бред какой-то! Всё же она сходила в консультацию, получила родовой сертификат. От обследования отказалась, о чем написала расписку. Её было не переубедить. Я всё рассказал родителям. И мои и её, а особенно моя тёща были в трансе. Пытались разговаривать с упёртой женщиной. Она сказала, что всех услышала и приняла их мнения к сведению. На этом всё. Никто ничего категорично не понимал. Но давить на Катю в таком положении никто не рискнул. Оставалось только смириться с её вывертами.