– Да, я готов, Отец, – подняв подбородок и отпустив взгляд в никуда, подтвердил Амос практически спокойным голосом.
– Вот и прекрасно, пойдём же! Твои вещи давно доставлены, стоят в комнате, как и твой кот, – пробежался по словам Авраам. – Так, а увидимся с тобой, – но тут он остановился и помедлил, – не знаю когда – тебе сообщат. Но не думаю, что очень долгим окажется наша разлука… Пойми, – он сел на одно колено и посмотрел из-под полей цилиндра на мальчика, – я многого не могу сказать; ты позже поймёшь отчего так, но если бы не все это, я был бы рад тебя обнять, – и вновь по его лицу пробежало то неприятное, что было и перед вчерашним торжеством. – Ладно, нам стоит проводить тебя до дверей, а после мы поедем домой: у меня много дел, – он поднялся и оправил костюм.
Они дошли быстро. Мальчик был смирен и ничего, кроме «до встречи, mater», не сказал; Мелисса поцеловала его в щеку, а отец вновь похлопал по плечу. Родители удалились. Амос после часто вспоминал их, но не в день последней встречи, а задолго до неё: за месяц, за год, за пять и более лет – он вспоминал их в своём детстве, а тот день старался забыть.
Глава четвертая
– Привет.
– Но – как? – с глубоким непониманием спросил Амос.
–Я же говорила, что, если суждено, увидимся – вот и увиделись.
– Мишель! – Амос вскочил и крепко обнял маленькую девочку.
– Ах-ха-ха, ну, прекрати, я ещё не вернулась, – с лучезарной улыбкой произнесла та.
– Что? – он отстранился на пару шагов – Что? Ты о чем? – и растерянно посмотрел на неё.
– До скорой встречи, непробудный мальчишка: осталось совсем чуть-чуть, – тонкий голос семилетней девочки громко прозвучал в его голове, и он проснулся.
В глаза светило яркое солнце.
– И что это было? – спросил вслух Амос, забыв, что находится не один в комнате.
– Наверное, будильник, не? – пробурчал спросонья спящий на противоположной кровати мальчик и повернулся к стене.
– Скорее, твои перья, ангелок, – отозвался сверху чей-то задорный голос.
– Ах, да, нам же в школу, – с печалью произнёс Амос.
– Да уж, третий год пошёл, как надо, – мальчик с противоположной кровати повернулся к Эбейссу и задумчиво ухмыльнулся.
– Раф, не об этом. Лучше давай спросим, отчего наш Эбейсс с вопросами по утрам просыпается, – спрыгнув со второго этажа, сказал обладатель утреннего веселья, Ренат.
– Да это неважно, – надевая чёрные резиновые тапочки, отмахнулся Амос.
– У тебя с самого прибытия все неважно, но все равно о чем-то постоянно грустишь, – продолжил настойчиво Ренат. – Вот, Раф, подтверди же, что он только молчит, в основном, да делает уроки, а мы только в третий класс перешли.
– Он прав, Эбейсс, – заметил Раф.
Но Амос вновь уклонился от ответа, закрывшись в ванной комнате (это был один его из любимейших способов закончить разговор).
– Не застревай там надолго, а то нынче разрешено посмотреть на церемонию принятия первоклашек – хотелось бы побывать, – прокричал Ренат Амосу, ведь знал, что тот может провести там ни один час.
– Не переживай, – не повышая голоса ответил Эбейсс.
Никто толком не знал, что представляет собой мальчик: он мало говорил с соседями, не высказывался на уроках, с учителями общался исключительно по поводу оценок, которые порой запаздывали, и не интересовался ничем, кроме учебников. За это все он мог бы получить клеймо изгоя, который не желает социализироваться, но школа официально запретила подобные проявления недружелюбия друг к другу и установила наказания (однако не решалась устранять причины возникающих недопониманий и проблем), в следствие чего Амоса в классе просто обходили стороной.
«И сдалась же им это церемония… От неё ничего хорошего нет и не будет, только трата времени и средств из бюджета школы. Лучше бы могли сэкономить и закупиться более важной продукцией, но нет: надо же тратить на нечто глупое и пустое», – думал он, с презрением смотря в зеркало.
– Эбейсс, я же говорил, чтобы ты побыстрее дела мыльные заканчивал: директор не будет рад, если мы опоздаем в тот день, когда вообще не должны опаздывать. Твои двадцать минут прошли уже – выходи, – с укором сказал Ренат, громко стуча ногой по полу (возможно, он постучал бы и по двери, но устав не позволял «портить» имущество школы).
– Выхожу, – ответил ровным тоном Амос и поднял засов.
– Вау! Он появился из заветного проёма, – с сарказмом пролепетал Ренат, стоя у раскрытой двери.
– А ты бы меньше досаждал ему своим присутствием и шёл туда, куда хотел, – с улыбкой прошмыгнул Раф в ванную и отпустил засов.
– В смысле? Да я точно никуда не успею! Ну и ладно, – обиженно закончил Ренат.