— Ромусик, ты же останешься?
— Конечно, — соврал Роман, невольно поморщившись от прозвища, которое порой проскальзывало у Юлы в моменты игривости.
Он укрыл Юльку теплым пледом, зажег лампу на прикроватной тумбочке и, проведя рукой по светлым спутанным волосам, вышел из комнаты, тихонько прикрыв дверь.
Сейчас последний рывок до дома — и можно будет наконец отдохнуть. День рождения пережили, отец порадовался. Теперь его, Романа, совесть чиста. В прихожей Роман достал из кармана мобильник и посмотрел на экран. 2:18. И ни одного пропущенного. А он до последнего надеялся, что мать позвонит.
Из кухни раздался голос Жанны Эдуардовны:
— Роман, почему бы нам не выпить кофе? Вы выглядите так, будто он вам не помешает.
— С удовольствием, — откликнулся Роман и снял надетый было ботинок.
В уютной кухне пахло апельсинами и цикорием. Жанна Эдуардовна колдовала над туркой.
— Да вы садитесь, садитесь. Давайте без церемоний, — махнула она в сторону диванчика. — И как ваш праздник?
— Без жертв, — улыбнулся Роман, опускаясь на диван. Бабушка Юлы ему необъяснимо нравилась.
— Это славно. А позвольте спросить, отчего вы трезвы как стеклышко? В ваши-то юные годы прийти в таком виде с собственного совершеннолетия просто неприлично!
— Знаете, вы антибабушка, — поделился наблюдением Роман. — Бабушка наоборот.
— Не все, что говорит женщина, нужно воспринимать буквально, — рассмеялась Жанна Эдуардовна. — Алкоголь не красит в любом возрасте. Кстати, можно еще сказать «квазибабушка». Сможете найти синонимы?
Роман со стоном опустил голову на сложенные на столешнице руки и невнятно пробормотал:
— Псевдо? Хотя я не уверен.
— Получилось. Еще можно сказать «лже-».
— Пожалейте меня, Жанна Эдуардовна. Я, как вы выразились в прошлый раз, постигаю эту науку неустанно, неусыпно и… как там было еще?
Запах свежесваренного кофе заставил его поднять голову.
— Но говорите вы уже намного лучше, — заметила старая леди. — Как вам живется здесь?
Роман вздохнул и сжал переносицу. Жутко хотелось снять линзы.
— Скучаю, — наконец признался он. — Думал, будет проще. Сегодня проиграл викторину по старым советским фильмам.
— Ну, это позор, Роман Львович! Сущий позор.
— Знаю, но — увы.
— А как отец? — сменила тему Жанна Эдуардовна, отпив кофе из маленькой фарфоровой чашки.
— Не знаю, — признался Роман, делая глоток восхитительного напитка. Так только мама умела варить. — Ему тоже, наверное, сложно. Но скучать ему некогда. Вон праздник мне организовал.
— Он праздник себе организовал, Роман. А вы это позволили.
— Но разве не в этом заключается помощь ближнему — сделать все, чтобы ему было хорошо?
— Но и о себе забывать не нужно.
Роман посмотрел в свою чашку. Жанна Эдуардовна была права, вот только беда в том, что сам он не знал, что ему нужно. Последние месяцы он просто плыл по течению и делал вид, что все отлично, потому что все силы уходили на то, чтобы приспособиться к языку, суматохе, новым людям. А еще здесь он почти каждый день видел Волкова, и каждая такая встреча была хождением по краю.
— А знаете что, Роман, оставайтесь-ка вы у нас.
Роман удивленно приподнял бровь и, копируя интонации Жанны Эдуардовны, воскликнул:
— Но позвольте, а как же приличия?
Смех Жанны Эдуардовны можно было записывать саундтреком и слушать, когда совсем тошно.
— У нас две гостевые, — отсмеявшись, игриво откликнулась бабушка Юлы, и Роман понял, что предложение не лишено привлекательности. Только нужно спуститься за очками в машину, чтобы снять наконец линзы.
Он уже собирался сообщить о своем решении остаться, когда телефон в кармане завибрировал. Роман выхватил трубку, решив, что мать все-таки вспомнила и позвонила, однако на экране высветился незнакомый номер российского оператора.
— Алло.
— Алло, здравствуйте, а… это Роман?
— Да, — произнес он, услышав смутно знакомый голос.
— Это Маша… Рябинина. Извини, что так поздно. Ты можешь говорить?
— Э… да. Что случилось?
Разморенный беседой, он даже не сразу смог собраться.
— У меня небольшая неприятность.
— Я чем могу помочь? — перебил он, потом понял, что это могло прозвучать невежливо, и поправился: — Я готов помочь. Что случилось?
Кажется, прозвучало еще хуже. Роман хлопнул себя ладонью по лбу и откинулся на спинку диванчика.
— Я кое-что забыла на вашей яхте. А меня теперь туда не пускают. Говорят, что без распоряжения хозяина запрещено. Ты не мог бы попросить меня пустить? Я ненадолго.