— Рома, ты где? Там без тебя не начинают.
Голос у Шиловой был низкий и сиплый. Маша поначалу думала, что дело в чрезмерном курении, а потом случайно узнала, что Юлю неудачно прооперировали, повредив связки. Об этом свидетельствовал тонкий шрам над загорелыми ключицами. Маша очень пожалела, что узнала правду, потому что не любить Шилову стало сложнее.
— Привет, а ты без Волкова? — спросила Шилова, заметив Машу.
«А ведь Димка по-прежнему интересен Шиловой», — подумала Маша, вслух же сказала:
— Привет. С Волковым, просто он уже там. — И покосилась на Крестовского.
Тот разглядывал Димкин подарок так, будто пытался угадать, что там. Кажется, будь в нем поменьше воспитания, он бы уже тряс коробкой возле уха.
Шилова убрала с лица прядь длинных светлых волос, звякнув браслетом. Маша отметила, что зря так волновалась, ожидая вечерних нарядов. На Шиловой было довольно простое белое платье и белый же кардиган. Сидело все, конечно, безупречно, но с Шиловой всегда так. Говорили, что все ее вещи шьются на заказ. Девочка, запрятанная глубоко внутри Маши, немного этому завидовала. Особенно сейчас, когда на ней было мамино платье и связанный бабушкой жакет.
— Ух ты! — Шилова спустилась с последней ступеньки и неожиданно ухватила Машу за полу жакета. — Какая винтажная штучка. Где купила?
Маша перевела нервный взгляд на Крестовского, который перестал изучать подарок и смотрел теперь на Машин жакет. По его лицу, как обычно, было непонятно, о чем он думает. Маша сжала челюсти и посмотрела на Шилову, ожидая насмешки, однако та выглядела вроде бы даже заинтересованной.
— Бабушка связала, — с вызовом ответила Маша.
— Круто. А моя бабушка не вяжет, — в голосе Шиловой прозвучало подобие сожаления.
— Сочувствую, — процедила Маша, так и не определившись, издевается Шилова или нет.
Хотелось плюнуть на все и пойти домой, но яхта со странным именем «Рене» уже отошла от берега.
— Идемте! — Шилова первая поднялась по ступеням.
Крестовский — черт бы побрал его воспитание! — не двинулся с места, и Маше пришлось идти за Шиловой, думая о том, что Крестовский поднимается за ней, а она в платье, и у нее тощие ноги, а заодно бесится, недоумевая, с чего ее вообще это волнует.
На верхней палубе было многолюдно. Маша негромко поздоровалась, несколько человек даже услышали и ответили. Крестовский протиснулся мимо застывшей Маши, слегка задев ее плечом и вежливо извинившись. Маша вдруг поняла, что за сегодняшний день Крестовский сказал ей больше слов, чем за все время совместной учебы.
Предатель Димка отыскался быстро. Он стоял со Львом у противоположного борта спиной к остальным. Отец Крестовского обнимал Димку за плечи и что-то ему говорил. Маша не решилась их побеспокоить. Вместо этого осмотрелась.
Обнаружив в первый учебный день на своей парте приглашение на день рождения Романа Крестовского, она решила, что это какая-то шутка. Однако на открытке с черно-белой фотографией яхты «Рене» почерком Крестовского было написано ее имя. Только заметив такие же приглашения у остальных одногруппников, даже у Костика, которого все обходили стороной из-за его жуткой привычки грузить собеседников бесконечными теориями заговора, Маша успокоилась. Крестовский просто пригласил всю группу. Это было немного странно, потому что сам он почти ни с кем не общался. Разве что с Шиловой и ее подругами. Вообще их группа была на редкость недружной. Не было даже намека на студенческое братство, о котором так мечтала Маша. Раньше ей казалось, что стоит вырваться из школьных стен, где к ней намертво прицепилась репутация зубрилы, как все сразу изменится. Она думала о студенческих вечеринках, о друзьях, с которыми у нее будут общие интересы: ведь не зря же они выбрали одну специальность, — но жизнь быстро показала, какой наивной дурой была Маша Рябинина.
Мама была против поступления Маши в этот вуз, хотя сама оканчивала именно его и уже больше десяти лет там преподавала. Она уверяла, что Маше никогда не стать своей в этой среде. Но Маша, очень гордившаяся мамой, приехавшей в свое время из маленького городка в столицу и сумевшей безо всяких связей поступить в престижный вуз на бюджет, хотела повторить ее успех. Да и, по правде сказать, на платное отделение денег в их семье все равно не было. Несмотря на статусность вуза, зарплата у мамы была весьма средней. Что уж говорить об отце, служившем скрипачом в театральном оркестре?
Поначалу Маша была уверена, что все же сумеет найти друзей, для которых достаток ее семьи не будет иметь значения. Отчасти эта наивность подогревалась появлением в ее жизни Димки, которому было совершенно наплевать на всю ту шелуху, которой заполняли свои «инстаграмы» золотые детки.