— Злость — сильное чувство, но совершенно не пригодное для ведения разговора, — Валерий довольно картинно развел руками, изображая то ли чистоту помыслов, то ли незатейливые извинения. — Если ты не хочешь говорить — я могу уйти. Отложим это до другого раза, когда мои таланты не будут так обострены, хотя мне показалось, что тебе хотелось бы с кем-нибудь поделиться своими мыслями.
«А тебе хотелось бы получить ответы на свои вопросы», — подумал принц. Валерий всегда любил замаскировывать свои интересы под чужие и, надо отдать ему должное, получалось это вполне убедительно.
— Поделиться? — не уверенный еще в продолжении проговорил Руффус. — Ты знаешь, меня очень сильно беспокоит то, что мы с братом с безумной скоростью отдаляемся друг от друга. В последний раз мы просто говорили, возвращаясь с охоты. С тех пор только виделись на официальных церемониях. Может быть, наша дружба была лишь видимостью?
— Навряд ли, — Валерий развалился в кресле в позе умудренного учителя. Как ему удавалось мельчайшими деталями подчеркивать в своей внешности особенности той роли, которую он в этот момент играл? — Просто тебе стоило бы попробовать самому понять его. На него слишком много обрушилось за последние дни, и не думай, что так легко за пару дней превратиться из молодого принца в короля. Обычно процесс подготовки к подобным переменам протекает постепенно, а Серроус был явно не готов к принятию короны, поэтому его политическая линия еще только формируется. К сожалению, этот процесс формирования происходит на фоне юношеской жажды отмщения.
— Но ты пытался, и не безуспешно, погасить во мне эти настроения. Почему же ты не пробуешь поговорить об этом с братом?
— Потому что, — Валерий заметно помрачнел при этом, — так уж сложилось, что я всегда был твоим воспитателем, а Тиллий воспитывал Серроуса. И, естественно, что в эти минуты король советуется именно с ним, а что может насоветовать Тиллий, догадаться не сложно.
— А почему так сложилось? Почему ты выбрал в воспитанники меня?
— Выбора как такового у меня не было. Если ты помнишь, я начал служить твоему отцу тринадцать лет назад. Тогда Серроусу уже было шесть лет, и влияние на него Тиллия было бесспорным. Я начал заниматься с тобой, потому что Тиллий не хотел отвлекаться от своей главной ставки.
— А мой отец? — Руффус, похоже, от этих объяснений только переставал что-либо понимать. — Тебя послушать, так он, вообще мало в чем участвовал. Вы делили принцев, строили политические планы, но не служили ему.
— Боюсь, что должен с тобой во многом согласиться. — Чародей отпил вина, покрутил бокал и, устремив взгляд на принца, заговорил быстро, словно опасаясь, что их в любую минуту прервут. — Ты и сам можешь вспомнить, сколько внимания уделял король Гендер политике или вам. Нехорошо так говорить о только что умершем, но похоже тебе стоит открыть глаза на происходящее в этом замке. Он был почти полностью поглощен рыцарскими забавами и на все остальное ему попросту не хватало ни сил, ни внимания. — Валерий огляделся по сторонам и, успокоившись, продолжил более тихим голосом. — Как король, он почти не проявлял себя, разве что предпринимая изредка скоропалительные решения, последнее из которых стоило ему жизни. Он был потерян для бертийской династии, так что действительно пришлось сделать ставки на следующее поколение. Оказавшись здесь, я сразу понял это, но Серроуса мне было уже не получить, и единственное, что мне оставалось, — это попробовать создать крепкую оппозицию в твоем лице. — Принц смотрел на чародея заворожено, пытаясь не упустить ни одного слова. — Мы оба не успели завершить свои планы, но в создавшейся ситуации приходится признать, что поражение потерпели мы с тобой.
— Но как же вы могли делать это все за спиной отца, исправно получая свое жалованье? Не казалось ли вам это предательством?
— Не могу сказать за Тиллия, но мне это предательством не казалось. Если рассматривать мою службу с точки зрения интересов бертийской династии, думаю, я был последователен в своей преданности. — Подлив из оставленной принцем бутыли, он продолжил. — Интересы династии заставили меня попробовать что-то сделать, дабы предотвратить сползание в сторону военной истерии после прихода Серроуса к власти. В этом пути, к которому Тиллий подталкивал своего воспитанника по своим, мне до конца неясным, соображениям, я усматривал гибельность для Эргоса. Объективно глядя на вещи, вам не сбросить Строггов с трона. И не только потому, что за ними перевес в силах. Главное — это то, что они пользуются, по крайней мере сейчас, поддержкой большинства знати и населения. Вам не на что опереться в войне против них. А значит на этом пути кроме поражения — ожидать нечего.