Святой термоядерный синтез! Да я была готова прямо сейчас встроить себе этот генный комплекс! Столь восхитительным он мне казался. Зарядить инъектор генетическим материалом, один укол — и готово. Тысячи молекул Cas9 внедрят усовершенствованные фрагменты ДНК в мои клетки, и совсем скоро я смогу понять намного больше! Тогда я бы точно сумела решить данную задачку.
К сожалению, в соответствии с техникой безопасности, экипаж космолета не имеет права редактировать свой геном, если в этом нет крайней необходимости вроде генетического заболевания или повреждения ДНК каким-либо излучением. То же касается и модификации генов потомства на стадии внутриутробного развития. Разрабатывать новые гены и тестировать их в виртуальной среде — ладно, но модифицировать уже существующий организм слишком рискованно. Работает? Не трогай!
Получается тупиковая ситуация. И что же с этим делать? Просто закрыть виртуальную среду и заняться чем-то другим? Почему бы и нет? Может, генетика — это все-таки не мое? Но нет же, если верить Сократу, в мой геном были заложены усиленные способности к решению задач по биотехнологии. Однако глаза уже болели от этой виртуальной реальности.
Святой термоядерный синтез! Как-то же модифицировали гены наши предки! Как-то улучшали когнитивные способности посредством генной инженерии. Буду ли я когда-нибудь столь же хороша, как древние? Те, кто модифицировали ДНК новых версий Homo sapiens, несомненно, являлись гениями, намного превосходящими интеллектуальные способности своих сородичей.
В такие моменты я всегда вспоминала, что Эдисон сделал десять тысяч неудачных попыток создать лампочку, прежде чем добился успеха. Мне, несомненно, есть чему поучиться у этого представителя первой версии Homo sapiens. Той самой, которая была создана полностью и исключительно естественным отбором.
Очередное решение вылетело с ошибкой, оставив меня в крайнем отчаянии. Мать моя техноутроба! Недолго думая, я упрямо открыла новую среду редактирования и принялась делать все заново. Изобрел же Эдисон лампочку, черт побери! И это несмотря на то, что первая версия человека еще обладала волосяным покровом, репродуктивной системой и чрезвычайно маленьким мозгом. Примерно в два раза меньшим, чем у современных людей. Если даже он изобрел сраную лампочку, то неужели я не справлюсь с какими-то генами?
Особенно учитывая, что некоторые ученые считают первую версию переходным звеном между обезьяной и человеком. Но я придерживаюсь классических взглядов по данному вопросу: «рукотворные» генерации — такие же люди, как и представители первой версии, просто проапдейтеные. То есть все, что после Homo sapiens sapiens, относится к Homo sapiens mutatio.
— Алиса, — раздался голос Сократа, и в виртуальном пространстве возник его образ.
Я молчала, обреченно рассматривая трехмерную модель ДНК с ее бесчисленными цепочками нуклеотидов и услужливо всплывающими подсказками. Внести свой вклад в развитие родного биологического вида — мой священный долг, разве не так?
Искин позвал настойчивее, потом еще раз.
— Ну чего тебе? — неохотно отозвалась я.
Ненавижу, когда меня отрывают от работы.
— Опять ты сидишь целыми днями в своей виртуальной реальности, — укоризненно заметил он, — хоть бы раз в день прогулялась по космолету. И чего ты так уцепилась в эту комбинацию генов? Может, пора уже признать, что раз модуль расчета полезных модификаций ее отсеял, значит, она несостоятельна?
— Несостоятельна?! — нахмурилась я. — Да ты только посмотри! Эти гены повышают плотность нейронов на сорок пять процентов! Улучшают работу синапсов на пятьдесят два процента! Почти в три раза убыстряют формирование комплекса Гольджи и создание новых нейронных связей! Ты хоть представляешь когнитивные способности человека с такими фичами? И заметь, для них не нужно увеличение мозга!
Не то чтобы это было чем-то очень важным, ведь благодаря техноутробам протаскивать голову ребенка через родовые пути нам теперь не нужно. И все же перспектива улучшения когнитивных способностей без увеличения мозга весьма приятна, учитывая, что еще большее «распухание» черепушки приведет ко всякого рода неудобствам.
— Больно видеть, как ты целыми днями пытаешься решить задачу, у которой решения нет, — драматично изрек Сократ.
— Если модуль расчета генных модификаций отсеял какие-то гены, это еще не значит, что они безнадежны! — возразила я.
— Пятьдесят четыре дня, Алиса, — посуровев лицом, заметил Сократ, — пятьдесят четыре дня ты корпишь над этой задачей. Вот уже четырнадцатый раз я пытаюсь тебя вразумить, но ты меня не слушаешь. Почему, Алиса? Почему ты никогда меня не слушаешь?