Слово «медитация», конечно же, следствие недоразумения, дословно оно переводится как «размышление», что не имеет никакого отношения к истинной медитации. Однако так уж сложилось исторически, что мы пользуемся именно таким термином: говорим «размышление», а имеем в виду кое-что совершенно противоположное.
В древности существовало много разных техник медитации, но все они сводились к одному: развитию способности концентрировать внимание на единственном объекте. В те далекие времена даже была поговорка: ум, как и меч, нуждается в том, чтобы его регулярно затачивали, без этого ум, как и меч, будет тупым. Развитие умения концентрировать внимание — это ключ к усилению как когнитивных, так и псионических способностей. Весь секрет в дисциплине ума.
И вот однажды, медитируя в каюте, я неожиданно для самой себя нашла источник желания выйти из космолета. Он был не в моем сознании. Я проследовала за ним и наткнулась на кое-что абсолютно чуждое, непонятное, но живое и по-своему разумное! Это и правда был очень сильный псионик, намного превосходивший меня своими псионическим силами. Я даже на мгновение увидела его: черный гуманоидный силуэт. После чего телепатическая связь прервалась вместе с «моим» желанием покинуть космолет.
Все опять стало как раньше! Ничто меня больше не разрушало изнутри! Я возликовала. Хотя и понимала, что расслабляться рано, сейчас то существо испугалось обнаружения, но наверняка оно будет предпринимать новые попытки. Однако я поняла кое-что еще, ведь тогда я явственно ощутила его страх.
Это существо нас боится.
9 — Разум чужого мира
Есть известный анекдот о том, как физик пытался вывести уравнения, предсказывающие поведение коня, и в конце концов объявил, что это возможно, но только для сферического коня в вакууме. Настоящие кони вне компетенции «физики», и физик сказал бы, что они непредсказуемы. Но почему движение мяча предсказуемо, а поведение коня нет?© Арик Кершенбаум «Путеводитель зоолога по Галактике. Что земные животные могут рассказать об инопланетянах — и о нас самих»
— Так почему несовершеннолетним нельзя давать знание о развитии псионических способностей? — поинтересовалась я, с удовольствием расправляясь со своим завтраком: пицца насинтезировалась вообще отменно, а томатный сок какой… ммм…
— Почему обезьяне нельзя давать гранату? — ответил вопросом на вопрос Сократ, и я поперхнулась соком.
— Да ну тебя! — нахмурилась я, отставив стакан. — Ты же сам говорил, что знание о начальной ступени было еще у первой версии Homo sapiens!
— Было, конечно, — подтвердил Сократ, — но мало кто его применял. Слабые когнитивные способности тех людей не позволяли им развиваться слишком быстро.
— Закономерно, они же всю жизнь находились на стадии ребенка, — задумчиво жуя кусок пиццы, заметила я, а про себя подумала: «Интересно, что бы они делали в моей ситуации?»
Наверняка массово повымирали бы от неизвестного «психического расстройства», они же привыкли удовлетворять любые свои прихоти, а привычка — вторая натура. Да, у них бы не было шансов. Потом еще планету объявили бы особо опасной с последующим внесением в карантин.
— Я рад, что к тебе вернулось доброе расположение духа и хороший аппетит, — заметил Сократ, — но не кажется ли тебе, что то существо будет предпринимать новые попытки повлиять на тебя?
— Уже предпринимало, — ответила я, не отрываясь от пиццы, — вчера вечером, потом еще сегодня ночью. Безуспешно. Полагаю, оно ищет другие способы…
— Какие?
— Не знаю, но будет лучше, если ты дашь мне знание о второй ступени, — заметила я, с удовольствием уплетая очередной кусок пиццы.
— Это слишком опасно…
— Оставаться без защиты — еще опаснее, — возразила я, набив полный рот и тщательно прожевывая.
— Ты все еще несовершеннолетняя, — напомнил искин. — По крайней мере, если верить нейросканеру…
— Дурацкому устройству, которое оказывается правым только в семидесяти пяти процентах случаев! — возмущенно заметила я, наливая себе еще томатного сока. — А в остальных двадцати пяти погрешность составляет от одного до трех лет! Что, если я уже три года как совершеннолетняя?!
— А что, если нет?! — в тон мне ответил Сократ.
— Даже если нет, через несколько месяцев мне исполнится восемнадцать! И, по-твоему, это что-то изменит? Я уже не буду обезьяной, которой нельзя давать гранату?