— Интересная мысль, — задумчиво согласилась я. Однако тут же вспомнился тот кошмар, через который мне пришлось пройти из-за этого аборигена. Отогнав тяжелые воспоминания, я продолжила: — Иногда мне кажется, что налаживать контакт с плесенью, даже если она разумна, как-то странно. Разве не логичнее просто избавиться от нее?
— Мы должны делать все возможное, чтобы сохранить многообразие разумных форм жизни, — напомнил Сократ.
— Даже если они опасны? — скривилась я.
— Ну, смогли же люди использовать тот слизевик…
— Физарум многоглавый? — вспомнила я.
— Да, почему бы и с этим не попробовать? — развел руками Сократ.
— Физарум не обладает псионическими способностями, — задумчиво заметила я, отставив пустую кружку, — и не представляет угрозы.
13 — Бремя белого человека
Выживание является основной потребностью цивилизации. Цивилизация постоянно растет и расширяется, но общее количество вещества во Вселенной остается неизменным.© Лю Цысинь «Темный лес»
Интеллект и, соответственно, псионика тем сильнее, чем более развита способность концентрировать внимание. Когда лучи света расходятся во все стороны — это просто сияние, но стоит собрать их в один пучок, как они превращаются в лазер, прожигающий любые препятствия. Таким же образом и однонаправленный ум способен на всякого рода «чудеса».
После длительной тренировки мой ум стал подобен лучу лазера: куда бы его ни направляла, я понимала намного больше об объекте концентрации, чем раньше. Псионические способности возросли пропорционально умению концентрировать внимание. Я несколько раз проделывала фокус с материализацией яблока. Всего несколько раз, потому что псионическая сила — одно, а вот псионическая энергия — другое. Она тратится каждый раз при использовании способности, после чего приходится изнурять себя восстанавливающими тренировками.
Мне следовало копить энергию, чтобы в случае чего я могла защитить себя и детей от местного псионика. Однако соблазн сотворить еще какой-либо «фокус» был слишком велик, так что я позволила себе полевитировать, а потом еще и телепортироваться. В пределах космолета, конечно. Но Сократа это встревожило, он так и разродился целой лекцией об опасностях злоупотребления способностями третьей ступени.
Ну что с него взять, зануда есть зануда. Теперь-то я видела, что он всего лишь примитивный трехмерный механизм, ловкая имитация сознания. Только из-за своей глупости и ограниченности я воспринимала его как живое существо. Еще бы, ведь он был единственным взрослым, которого я знала, если не считать виртуальных преподавателей.
Теперь, благодаря псионике, я вообще много понимала, чего ранее и представить не могла. Например, теперь я не то что догадывалась, как раньше, я точно знала, что все то мое странное, импульсивное и беспечное поведение во время первой вылазки было не чем иным, как следствием начавшегося телепатического внушения. Абориген начинал мягко, словно нащупывая почву. Как жаль, что тогда у меня не было достаточных псионических способностей, чтобы заметить несанкционированное вторжение. Будь у меня такие силы, как сейчас, уж я бы ему показала!
Ну и тот любопытный опыт во время случая со скальпелем. Когда я хотела порезать вены, но вспомнила детей и приняла боль ради служения человечеству, она утихла почти полностью. Выходит, все это время боль была такой сильной, просто потому что я ей сопротивлялась и слишком большое значение придавала своему страданию, вместо того чтобы обратить внимание на потребности других. Например, тех же детей. Наши собственные страдания всегда кажутся нам более значимыми, чем чужие. Этим мы их и усиливаем.
Раньше я думала, что мне никто не нужен. Мне хорошо в одиночку, зачем мне еще кто-то? Возможно, такая позиция была следствием травмы из-за смерти Тимура. Я просто не хотела больше ни к кому привязываться. Однако после того случая со скальпелем я поняла, зачем нужны другие. Благодаря им мы можем учиться развивать бескорыстие и самоотверженность. А ведь ничто иное не делает нас настолько свободными и счастливыми, как эти качества. Поразительно, какими сильными мы становимся, когда нам есть ради кого сражаться. Забота о других спасает от страданий лучше любой психотерапии.
Иногда я размышляла о перспективах нашей миссии, далеких и не очень. Вот расплодятся люди на этой планете, а потом, когда уровень технологического развития позволит, наладят контакт с остальным человечеством. Что действительно ценного мы сможем дать тем, другим, Homo sapiens, которые многие тысячелетия, пока мы сюда летели, развивали науку? Насколько большой разрыв между нами и ими? Мы для них уже что-то вроде австралопитеков? Или пургаториусов?