— Сними шлем.
— Что?!
— Сделай это! Немедленно! — неожиданно резко потребовал он.
— Но я же умру…
— Разве я похож на мертвого?! — нахмурился он, и я невольно отпрянула. Никогда раньше я не видела его настолько злым. — Сделай это, Алиса! Сними его немедленно!!
Моя рука будто сама потянулась к защелкам на шее. А за нею и другая. Словно во сне я нащупала маленькую железку. Я понимала, что нельзя этого делать, но все равно нажала…
Передо мной появилась голографическая надпись: «Концентрация сероводорода снаружи составляет один процент. Это смертельная доза для человека. Вы уверены, что желаете снять шлем?»
— Да, черт побери! — крикнула я, из-за пульсирующей боли, плохо соображая, что вообще делаю. — Сними этот чертов шлем!
«Снятие шлема подтверждено» — гласила новая надпись, и защелка на шее послушно вдавилась внутрь. Щелчок. Потом вторая. Щелчок, и…
Кто-то схватил меня за руку!
Хуже всего, что Тимур тут же исчез!
Моя вторая рука оказалась в такой же железной хватке.
Роботы! Старый зануда Сократ! Он обманул меня! Они все это время следовали за мной, просто не подходили слишком близко!
Подоспел второй робот, и я со всей силы пнула его ногой.
Ярость жутким пламенем бушевала во мне. Неприятно, конечно. Раньше я никогда никого не била.
— Твари! Отпустите меня! Сократ, скажи им!
Я кричала что-то еще, совершенно потеряв самообладание от боли. А та, подобно лесному пожару, поглощала остатки сознания. Я пыталась вырваться, извиваясь и крича:
— Когнитивно простые акцентуанты! Жалкие высеры обдолбанного говнокодера! Немедленно отпустите!
Робот, державший мои руки, обхватил меня чуть пониже грудной клетки, а другой схватил за ноги. Я изгибалась и дергалась с яростью берсерка, пока они несли меня из пещеры. Где-то у выхода яркий свет поглотил мир, и я провалилась в беспамятство.
8 — Ключи к могуществу
Человек отправился познавать иные миры, иные цивилизации, не познав до конца собственных тайников, закоулков, колодцев, забаррикадированных темных дверей.© Станислав Лем «Солярис»
— Вот! Видишь? — тыкал Сократ пальцем в голографический экран, где уже в который раз крутилась одна и та же запись, сделанная с фронтальной камеры моего скафандра. На ней было видно, как я протягиваю руки и словно беру кого-то или что-то, произношу слова, будто обращаюсь к кому-то, и мне отвечают, но ответов нет. И пустота вместо Тимура. — Я же говорил! Ничего там нет! Это была галлюцинация!
— Мать моя техноутроба, — обескураженно простонала я, еле ворочая языком. Чувство было такое, будто я плыву и все вокруг слегка двоится. — Что там по диагностике моей нервной системы?
— Никаких отклонений опять не обнаружено! Были только небольшие странности вроде гиперактивности амигдалы и некоторых других подкорковых ядер. Как ты себя чувствуешь?
— Уже лучше, — призналась я, стараясь не уплывать слишком далеко.
— Мы вкололи тебе ноотропы и нейропротекторы.
— То-то я смотрю, все вокруг куда-то уплывает… — укоризненно заметила я, пытаясь совладать с «плывущим миром».
— А также восполнили некоторые дефициты, поскольку оказалось, что твоя нервная система находилась в состоянии легкого истощения…
Фигасе легкого… Я вздохнула и взяла с тумбочки у кровати стакан воды. Чувство было такое, словно у меня иссохли все внутренности. Никогда раньше я не пила так жадно.
— Когда все началось, — заговорила я, после того как вернула пустой стакан обратно, — это было так, словно кто-то или что-то вызывало невероятно сильную боль внутри меня… И ее возможно было прекратить, только сделав то, что этот кто-то или что-то от меня требует.
— И оно требовало, чтобы ты вышла наружу? — догадался искин.
— Да, — кивнула я. — Такое сильное желание покинуть космолет… Я раньше никогда не испытывала настолько мощного стремления что-либо сделать. При этом я все время понимала, что на самом деле не хочу этого, что это желание не мое и, по сути, мне не нужно то, чего я «желаю».
— Чье же это желание? — задумчиво потер подбородок Сократ.
— Не знаю. Я не могла ничего поделать, не было никакой возможности избавиться от этого кошмара, который разрушал меня изнутри. И это убеждение, что я обязательно встречу Тимура. Умом-то я понимала, что такого быть не может.
— Что-то еще? — поинтересовался Сократ.
— Невозможно было сконцентрироваться на чем-либо хотя бы на секунду. Раньше у меня никогда не возникало проблем с этим. А тогда… Будто кто-то или что-то постоянно сбивало мои мысли и насильно возвращало их к тому, что было нужно ему.
— И ты не могла ничего с этим поделать?
— Я пыталась… Но чем больше пыталась, тем больше боли оно мне причиняло. — Я тяжело вздохнула, и тут меня осенило: — Это все началось, когда я решила сообщить тебе, что видела Тимура в своей каюте! Вчера вечером… Он сказал, что я должна выйти наружу!
— А сегодня, после того как ты проигнорировала просьбу «Тимура», — искин сделал характерный жест пальцами, обозначающий кавычки, — этот кто-то или что-то предприняло более настойчивую попытку вытащить тебя из космического корабля.
— Похоже на то, — кивнула я и после паузы добавила: — Во время моей первой вылазки оно заманило меня к ракоскорпиону, потом в то подземлье. Теперь опять затянуло в эту злосчастную пещеру и попыталось заставить снять шлем.
— Чем бы оно ни было, оно пытается тебя убить, — уверенно заключил Сократ.
— Почему именно в пещере? — нахмурилась я.
— Возможно, потому что там концентрация сероводорода в пять раз выше, чем снаружи? Как ты, наверное, помнишь, этот яд собирается в низинах. А в пещере ты постоянно шла вниз, пока не оказалась в подземелье.
— Надо же, — изумленно вымолвила я, и внутри все похолодело, — тот псионик и правда пытается меня убить.
— Просто за пределами космолета без скафандра ты бы прожила где-то минут пять. А в том подземелье первый же вдох стал бы смертельным, — весомо заметил Сократ и, помедлив немного, добавил: — Надеюсь, ты будешь не против, если с сего момента боевой робот станет постоянно сопровождать тебя?
— Я всячески за, — кивнула я, прекрасно понимая, что это нужно на случай, если местный псионик предпримет еще одну попытку свести меня с ума. Насколько я помнила, такая псионическая способность называлась телепатическим внушением, и ее применение было запрещено на всех планетах, населенных людьми.
Теперь железный телохранитель, конечно, следовал за мной всюду по пятам. Даже, извините, в отхожее место, но от периодически усиливающихся мучений это меня никак не спасало. Я больше не могла ни заниматься любимым делом, ни отдыхать. Что-то или кто-то с завидным упорством абсолютно насильственным образом возвращал мои мысли к совершенно чужеродному и абсурдному желанию выйти наружу.
Я должна была сопротивляться. Ни в коем случае нельзя выходить из космолета. Стоит мне ступить на почву чужой планеты, как следующим «моим» желанием будет снять шлем. А за ним и смертельная доза сероводорода.
Постоянная боль сводила с ума, все попытки сконцентрироваться на чем-либо другом оказывались тщетными. День за днем, неделя за неделей кошмар продолжался. Я устала, ужасно устала от постоянной пытки, длящейся двадцать четыре на семь. Или, учитывая период вращения Новой Земли, тридцать восемь с половиной на семь.
Я должна была что-либо сделать, чтобы прекратить эту боль. Но что? Я не знала. Для меня больше не существовало ни отдыха, ни любимого дела, лишь постоянная внутренняя битва, конца которой не видать. Казалось, что только смерть может спасти от этого кошмара. Только смерть…
Хуже всего, что никто не мог ни понять моих мучений, ни помочь в избавлении от них. Иногда я оборачивалась, смотрела на своего телохранителя. Телохранитель? Бесполезная железяка. Все достижения человечества, все эти высокотехнологичные изобретения, виртуальные эксперты и терабайты научной информации оказались абсолютно бессильными перед лицом неведомой угрозы.