Похоже, осмыслить поведение этого странного существа я смогу, только когда в достаточной мере разовью псионические способности. Как иначе человек может понять разумную плесень? Так что я упорно продолжала свои упражнения, несмотря на то что уже давно изрядно от них устала. Сократ говорил, что моя нервная система истощена и нужно делать больше восстанавливающих тренировок, но я не чувствовала от них особого эффекта.
По мере практики я училась видеть все более и более многомерный мир. После способности воспринимать четвертое измерение подошла очередь пятого, и оказалось, что с пятого измерения Познающий Бесконечность выглядит не так, как с четвертого. Я увидела все ту же сеть плесени, пронизывающую землю на большую глубину, но над всем этим в пятом измерении находилось черное существо, похожее на гуманоидное. Очень сложно было рассмотреть, учитывая рекомендацию Сократа не приближаться.
— И все-таки это гуманоид? Но каким образом? — удивлялась я, пересказав искину увиденное. После чего стала размешивать чай в кружке. Пока я говорила, он уже порядком остыл, как и тосты с яичницей.
— Ты привыкла к гуманоидам, — начал рассуждать Сократ, расхаживая по столовой, — все, с кем ты взаимодействовала, были гуманоидными формами жизни, вот ты и воспринимаешь чужеродное разумное существо как гуманоида.
— Еще у него были две пары рук и несколько лиц, — вспомнила я, словно совсем не слушала искина. Ну еще бы, после увиденного я была всецело поглощена размышлениями о Познающем Бесконечность.
Сократ вздохнул, а я продолжила:
— Одна пара рук в четвертое измерение, а вторая — в пятое. Одно лицо смотрело в третье измерение, другое — в четвертое, а третье — в пятое. Три лица и четыре руки. Обалдеть, да?
— И еще все лица были человеческими, — закатил глаза Сократ.
— Ну… в целом, да, — неуверенно заметила я, — если не учитывать абсолютно черную кожу.
— Вот и я о том же, твое бессознательное исказило полученную информацию до неузнаваемости. А все потому, что ты никогда ни с чем подобным не сталкивалась. Твое сознание всю жизнь было настроено воспринимать только три измерения, ты появилась на свет с такими настройками! И тут вдруг его переключили на большее количество измерений. Представь, какой это шок!
— Да я уж могу представить, — заверила я, вынув ложку из чая.
— Я имею в виду для бессознательного, — поправил Сократ. — Как только в поле твоего зрения попадает нечто, кардинально отличающееся от всего, с чем ты имела дело раньше, твое бессознательное начинает лихорадочно искать, с чем бы сопоставить этот опыт. Как его проинтерпретировать? Неизвестное слишком пугающе, слишком опасно, а значит, надо срочно найти какое-то объяснение! Вот и получаются всякие несуразности вроде многоруких и многоголовых чудищ!
— Кстати, две пары рук росли из одного места, ну, то есть левая рука одной пары и левая другой — из одного плеча, просто в разные измерения, понимаешь? И лица, по сути, так же, в разные измерения…
— Это просто значит, что он воспринимает эти измерения и способен в них действовать. Как бы ты изобразила увиденное на бумаге?
— На бумаге? — удивилась я и отпила чай, он оказался совсем холодным.
— Да, — кивнул Сократ, — в двумерной проекции.
— Но это же невозможно! — запротестовала я.
— И все же попробуй, — настоял искин, и в столовую вошел робот, державший в руке сенсорную бумагу со стилусом. Положив все это передо мной, он удалился.
Что ж, моя еда и так уже остыла, так что я взялась за рисование. Вскоре на бумаге красовался четырехрукий и трехликий гуманоид в позе лотоса.
— Ничего не напоминает? — поинтересовался Сократ, внимательно рассмотрев рисунок.
— Нет, — призналась я.
— Тогда вспомни, как в некоторых древних культурах представители первой версии человека изображали богов, — предложил Сократ и вывел на голографический экран двумерную визуализацию индийской богини с бесчисленным количеством рук, причем в каждой было по допотопному орудию убийства. Картинка, должно быть, очень старая, раз такая плоская.
— Брось, — отмахнулась я, — это воинственная богиня Дурга, тут просто символически показано, что она владеет всеми видами оружия.
— Возможно, — не стал отрицать Сократ, после чего изображение на экране сменилось сразу на два: четырехрукая Кали и Вишну с таким же количеством конечностей. — А здесь?
— Каждый предмет в ее руках — просто символ: череп символизирует эго и иллюзорное восприятие, то колюще-режущее орудие — тренировки ума, с помощью которых отсекается эго и иллюзии, про остальное не помню. А у Вишну в каждой ладони по первоэлементу. Мы это проходили на курсе религиоведения. Да и давно я тот курс закончила, еще когда мне было пять.
— Как насчет этого? — спросил Сократ, и на экране появилось изображение тибетского бога Ямантаки.
— Сколько у него конечностей? — нахмурилась я, намазывая масло на тост. — Я не помню, как там в мифологии было. Тысяча рук и столько же ног? Такого количества измерений просто не существует.
— Когда-то вообще считалось, что больше трех пространственных измерений не существует, — возразил Сократ, и на экране появилось изображение четырехрукого и трехликого Даттатреи, ну прямо наш абориген, только со светлой кожей и индус.
— А здесь так и вовсе очевидная символика: четыре руки у Датты — от Вишну, а три лица просто означают, что он воплощение сразу трех богов! Даттатрея, кстати, историческая личность, у него не могло быть трех голов, — заметила я и с аппетитом откусила краешек тоста.
— В трехмерном пространстве, конечно, не могло, — охотно согласился Сократ.
— Подожди, так ты всерьез утверждаешь, что среди представителей первой версии человека были псионики, способные воспринимать больше трех измерений? — изумилась я, набив рот тостом с яичницей.
— Не говори с полным ртом, — начал занудствовать Сократ.
— Но это же вздор! — взмахнула вилкой я, изо всех сил пытаясь прожевать еду. — Первая версия человека была весьма примитивной формой жизни! Фактически, это же переходное звено между нашим обезьяньим предком и человеком.
— Ну и что? Как оказалось, даже плесень обладает некоторыми псионическими способностями. А ты, как и многие другие до тебя, — он указал рукой на экран, где все предыдущие картинки теперь показывались одновременно, — воспринимаешь эту удивительную форму жизни через призму отпечатков своего бессознательного.
— Как еще мне его воспринимать? — нахмурилась я. — Какая у меня воспринималка есть, такой и воспринимаю.
— Я просто пытаюсь сказать, что, когда ты видишь что-то несуразное, например, плесень в форме многорукого гуманоида, помни, что полученная тобой информация просто оказалась слишком отличной от всего, что ты видела раньше, поэтому исказилась бессознательным.
— Другими словами, не надо принимать все за чистую монету, — кивнула я, макая огрызок тоста в желток яичницы. — Но с персонажами мифологии ты все-таки зря так вольно обращаешься. Это же просто образы для медитации, где каждая деталь символизирует какой-то аспект учения, на котором должен концентрироваться адепт.
— Одно другому не мешает, — заверил Сократ. — Изначально образы многоруких и многоликих богов могли появиться в культуре как отражение восприятия многомерных существ, и только спустя некоторое время к ним подтянули нужную символику. А как тебе тот факт, что многоруким богам поклонялись только в тех культурах, в которых существовали системы практик, развивающих псионические способности?
— Да ну? — нахмурилась я и решила блеснуть глубокими познаниями в культуре древних: — А как насчет тысячеруких титанов из античной мифологии?
— Античность много позаимствовала у восточных культур, — парировал Сократ. — Например, имя Зевс происходит от индийского бога неба Дьяус Питара. В переводе с санскрита: Дьяус — небо или день, можно даже сказать дневное небо, а Питар — отец. Слово Дьяус сначала превратилось в Деус, а потом и в Зевс. А вот римляне исказили его немного по-другому, Дьяус Питар у них сначала превратился в Дью Питера, а потом и в Юпитера.