Д.: Доставляет ли тебе твоя работа счастье или радость? Есть ли у тебя подобные эмоции?
Дж.: У меня есть чувство обязанности. Работа не доставляет мне радости. Я выполняю её, потому что должна её выполнять.
Д.: Ты запрограммирована.
Дж.: Да, это то, что я должна делать, значит, это правильно. Делать это кажется правильным, но это ничего конкретного мне не даёт.
Д.: Значит, ты не можешь сказать, что тебе нравится твоя работа. Ты просто ее выполняешь.
Дж.: Да. Я также не могу сказать, что она мне не нравится. Я просто её выполняю.
Д.: Но что вы делаете, закончив исследовать планету?
Дж.: Мы возвращаемся, и они извлекают информацию. Иногда они дают нам немного отдохнуть, смазывают нас и т. п. А иногда мы сразу же отправляемся куда-то ещё.
Д.: Потому что вы не устаёте так, как они.
Дж.: Да, мы лишь устаём эмоционально, если это можно так назвать. Но они не знают об этом.
Д.: Вы не можете рассказать им о своих чувствах.
Дж.: Мы можем, но не должны этого делать. Они смеются, если мы говорим, что хотим того-то и того-то. Им смешно, потому что мы лишь на десять процентов люди. Мы хотим это сказать, но нам нельзя. Они не осознают, что они дали нам. Это нечто намного большее, своего рода дар, но они не понимают этого.
Д.: Интересно, изменилось бы что-нибудь, если бы они знали об этом.
Дж.: Нет, потому что они хотели бы нас контролировать. Мы им нужны лишь для выполнения их задач.
Д.: Я думала, что если бы они действительно знали об этом, это могло бы что-то изменить.
Дж.: Единственное, что я могу представить, — это то, что они полностью зальют нижнюю часть нашего туловища металлом и снова будут смеяться и говорить: «Гляди-ка, теперь тут что-то есть. Вот что у тебя есть. Ничего».
Д.: Я думала, что одна из причин того, почему они неспособны ничего с этим поделать, — это то, что они не могут знать, что вы чувствуете.
Дж.: Нет, они не хотят. Когда мы говорим то, что не связано с задачей, они просто смеются.
Д.: Ты говорила, что когда один изнашивается, они создают другого. А что происходит с человеческой частью? Она переносится?
Дж.: Думаю, да. Она переходит в другое тело.
Д.: Значит, им не нужно снова это делать?
Дж.: Нет, каждый жертвует лишь один раз.
Д.: И когда тело ржавеет или изнашивается…
Дж.: Да. Они просто переносят эту часть в другое тело.
Д.: Как они это делают? Как они переносят её из одной машины в другую?
Дж.: (Шёпотом) Как они это делают? (Пауза) Думаю, это такая же церемония. Они делают так, чтобы новая машина втянула её в себя. Новая машина как бы высасывает её из старой.
Д.: И., полагаю, старая тогда идёт на запчасти.
Дж.: Да, или же они просто бросают её в огонь и делают из неё что-то другое.
Д.: А эта часть, похожая на душу…
Дж.: Она используется повторно.
Д.: Переходит из машины в машину. Значит, им нужно делать это всего один раз. Но у тебя в связи со всем этим нет никакого выбора, да? (Да) Ладно, оставим эту сцену и перенесёмся вперёд в какой-нибудь важный день, когда произошло то, что кажется важным для тебя как машины. Что ты теперь делаешь? Что ты видишь?
Дж.: Со мной кто-то есть. Механический человек. И мы хотим жить по-другому, и она на самом деле больше — как это сказать? — жаждет этого. Она раскрыла мне глаза. У неё как бы больше души. Она говорит, что быть машиной недостаточно. У нас есть и другая часть. И мы хотим делать другие вещи, кроме исследования высоких температур. Мы хотим иметь — если можно так выразиться — личную жизнь.
Д.: Как ты знаешь, что это «она»? Ты чувствуешь, что у тебя есть поя?
Дж.: Я чувствую, что я «он», потому что я полупила душу от мужчины, А она из другого места. И она — это «она». Я знаю это. Я чувствую это. Когда я работаю, я всегда чувствую, находится ли рядом со мной «он» или «она».
Д.: Она из другого места?
Дж.: Да. И она выполняет задачи как я, но, вероятно, у неё слишком много души. Она много об этом думала, и она хочет, чтобы мы бежали или стали заниматься чем-то другим.
Д.: Что ты об этом думаешь? Можно ли сбежать?
Дж.: Не знаю. Я доверяю ей. Думаю, можно, если она так говорит.
Д.: Есть ли место, куда вы можете отправиться?
Дж.: Она считает, что есть много мест, куда мы можем отправиться, потому что они не узнают, что мы отправились куда-то не туда. То есть, после задания, пока они не дали нам новую информацию. Если мы всё спланируем, они об этом не узнают.
Д.: То есть, вы улетите в капсуле?
Дж.: Нет, мы будем на той же планете, просто пойдём выполнять своё задание, а на самом деле уйдём и не вернёмся,