Э.: Более или менее… притупить воспоминания — это подходящее слово.
Д.: Чтобы она могла быть обычным ребёнком, не привлекая лишнего внимания.
Э.: Да. Но всё же она чувствовала одиночество, потому что окружающий мир ей казался чуждым.
Д.: Я встречала многих людей, которым кажется, что они не отсюда. Им здесь очень одиноко. Но каким образом на корабле на неё была накинута завеса? Что тогда произошло?
Э.: Она была так поглощена чувствами и не желала отказываться от своего знания о происходящем, что пришлось запустить период безразличия, создать у неё нежелание общения.
Д.: Но люди с корабля сделали что-то на физическом уровне, чтобы создать эту завесу, этот покров?
Э.: На энергетическом уровне — в неё был внедрён ящик, обеспечивающий непрерывную коммуникацию, обмен информацией, но только не на сознательном уровне. Тогда как раньше это происходило на сознательном уровне.
Д.: Что ещё за ящик?
Э.: Это скорее… я не хочу использовать слово «имплантат» из-за его негативного восприятия, но это было нечто вроде… вы бы назвали это… (Она испытывала затруднение)
Д.: Для меня в имплантатах нет ничего негативного, потому что я понимаю, что это такое.
Э.: Это скорее что-то вроде… панели.
Я неоднократно слышала об имплантатах и понимала их предназначение. Об этом рассказано в книге «Хранители». Но я никогда не слышала, чтобы в кого-либо внедряли панель.
Э.: Панель с углублением. Внутри этого… «ящика» находятся маленькие чипы. Такие же, как на контрольных станциях.
Д.: А, маленькие электронные детали.
Э.: Да. И, кстати, они есть и в её физической структуре. В её физической структуре содержатся… как бы это сказать., единственное слово, которое удаётся придумать, — провода.
Д.: Эти провода находятся в её физическом теле? (Да) Для чего они?
Э.: Чтобы поддерживать связь с окружающим миром. Это также часть её рептильной генетической структуры. Таким образом, имея человеческий облик, она сохранила это внутри своего физического тела.
Д.: И если бы её обследовал врач, он бы обнаружил эти странные штучки?
Э.: Он бы обнаружил разные необычные вещи, что энергия течёт не так, как он привык, и тогда бы у него возникло желание продолжить исследование.
Д.: Хм, значит, этого нельзя допустить?
Э.: Да.
Д.: Врачи не смогут понять. Это было бы не менее опасно, чем если бы она выдала себя в трёхлетнем возрасте. (Да) Но это нормально, если мы будем об этом знать?
Э.: Это нормально, потому что вы — единая группа. Вы многое будете делать вместе, чтобы помочь всеобщему делу.
Д.: Значит, мы не представляем для неё никакой опасности.
Э.: Да, она доверяет всем присутствующим. Или лучше сказать, что мы доверяем всем присутствующим. Вы все связаны.
Д.: Если бы вы нам не доверяли, вы бы не позволили информации поступить, верно?
Э.: Верно.
Д.: Я бы никогда не подвергла проводника опасности.
Э.: Да.
Д.: Значит, те, кто находится здесь, были избраны для того, чтобы узнать эту информацию.
Э.: Именно поэтому мы ждали до последнего, чтобы присоединиться к группе. Потому что, как вы знаете, изначально не было свободных мест.
Д.: Да, Эстель записалась последней.
Э.: Мы должны были удостовериться, что энергии, которые будут присутствовать, будут подходящими для раскрытия всего этого.
Д.: И, получается, выбор её имени не был случайным.
Э.: Да, положив бумажку со своим именем в коробку, она знала, что выберут её, как знала это и её подруга, сидевшая рядом. Так что, когда это произошло, обе они получили подтверждение.
Д.: Значит, если бы вы не доверяли всем присутствующим, то этой информации вообще не было бы. Потому что мы не хотим, чтобы это стало достоянием общественности. Это могло бы повредить ей, да?
Э.: Верно.
Д.: Я думаю, все присутствующие сохранят это в тайне.
Сказав это, я посмотрела на учеников, и все они утвердительно закивали. Я знала, что они понимают важность сохранения анонимности Эстель и исключительность того, что им было позволено услышать эту странную информацию. Я также чувствовала, что, если они пренебрегут обещанием хранить тайну личности Эстель, «они» узнают это. Я не знаю, что будет, если нарушить это обещание, но я достаточно долго работала с «ними», чтобы знать, что «их» нужно слушаться и делать то, что «они» говорят. Если бы я не следовала «их» инструкциям, обмен информацией прекратился бы. Не знаю, что могло бы случиться с другими, но думаю, что они осознали всю серьёзность ситуации. Позже они могут поставить под вопрос то, что действительно произошло этим утром, но когда это происходило, всё выглядело слишком реальным. Я привыкла к общению с подобными сущностями и знала, что для них позволить информации такого рода прозвучать перед столькими свидетелями — это необычное явление. Возможно, это должно было наглядно продемонстрировать ученикам, что может произойти при использовании моей техники, чтобы они не были шокированы, когда подобное случится во время их собственных сеансов. Демонстрация лучше тысячи слов.