— Маму-у-ль, — протянула Тамара жалобно, — ну можно мне до «Стаккато» съездить? Пожалуйста! Я там спокойно посижу, скакать не буду…
— Я вчера сказала тебе: никаких «Стаккато». Пусть они без тебя разбираются. Вот ещё придумали — на тебя вешать такую ответственность… Кроме того, знаю я, как ты там «спокойно посидишь». Ты так физически не умеешь… Я после обеда позвоню Егору, он проследит.
— Мам.
— Что?
— Почему вы его позвали?
— Он твой брат. И имеет право быть здесь.
— Но он же…
— Он — семья. Он наш с папой сын, так же, как и ты — наша дочь.
— Мне он не семья.
— Не тебе это выбирать, Тамарчик, — вздохнула мама, кутаясь в серый шарф и надевая пальто, — давай, до вечера, — она поцеловала дочь на прощание и удалилась.
Оставшись на кухне в одиночестве, Тамара достала телефон и открыла беседу. Вчерашнее сообщение она так и не отправила, и в «Стаккатовцах» по-прежнему было пусто. Зато написала Агата:
«Утро. Ну что, идём сегодня?»
«Не знаю… Я в тисках, — напечатала ей Тамара. — Но я хочу попробовать».
«Влетит тебе потом?»
«Однозначно. Но это — важнее…»
Агата ответила спустя время:
«За мной после школы заедет папа. Он на машине, и может нас обеих довезти до Сухоложской».
Тамара обрадовалась:
«Круто! Он реально к школе подъедет?»
«Да».
«Зашибись! Увидимся!»
Несмотря на строгий запрет матери, Тамара железно решила, что сегодня съездит в «Стаккато». И постарается ездить туда, сколько бы ей ни запрещали. И никакие Егоры её не остановят. Даже последствия и вечерняя ругань её не пугали… Вернее, пугали, но перспектива подвести ребят из «Стаккато» и безудержно пропасть пугала куда больше.
Собираясь в школу, Тамара раздумывала о том, что произошло с её ногами утром.
Они двигались сами. Двигались в такт, будто бы… разминались. Это наталкивало Тамару на мысли: а что если натренировать ноги? Всю сознательную жизнь взрослые, да и она сама тоже, только и делали, что лечили её несносные больные колени, или старались эту боль снизить. «А что будет, — думала Тамара, складывая стопку тетрадей в портфель, — если я начну… тренироваться? Каждое утро?»
По капле. По крупинке. Каждый раз заходя всё дальше, каждый раз терпя боль в ногах на секунду дольше. Что, если это поможет? Что, если однажды её ноги станут настолько сильными, что она даже сможет побежать?
Такие мысли всерьёз воодушевили Тамару, и она развеселилась.
— Ну погнали в школу, палка! — сказала она Стикеру, изо всех сил упирая его в пол. Он пока что не догадывался о причинах её внезапного воодушевления, и Тамаре это очень нравилось. — Навстречу новому дню!
— Клянусь, так всё и было! Ты на рисунки его погляди, какой жирный…
— Ты что, серьёзно? От отравления живот не надувается, придурок!
— А как он, по-твоему, тогда умер?! Нюра загуглила, даже в Интернете написано — от отравления!..
— О чём спорите? — спросила Тамара, когда они с Агатой вошли в зал «Стаккато».
Костя Соломин скорчил недовольную мину.
— Вот вы знаете, как Будда умер?
— От пищевого отравления, — тут же ответила Агата, вешая свою куртку на крючок.
Тамара округлила глаза: неужели такая информация ни для кого не была секретом?
— Вот! — утвердительно кивнул Костя. — Я и говорю: поэтому у него живот от болезни и надулся, поэтому его везде рисуют толстым… И на статуэтках он тоже упитанный дядька…
— Кость, я ж говорила, — на этот раз Нюра не сидела на Гардеробусе, а заняла с тетрадками подоконник, — на статуэтках не Будда, а Хотэй…
Тамара удивилась ещё больше: у неё дома где-то валялась статуэтка толстенького мужичка с монетками в руке, но ей никогда не приходило в голову, что это совсем не Будда. Она спросила Агату, откуда все знают, как он умер, а она, Тамара, понятия не имеет.
— Вчера просто на «Шелесте» вышла статья про него. Я и прочла… — негромко ответила Агата.
«Шелест» был небольшим новостным порталом городских активистов, еженедельно публикующим интересные статьи, интервью, фотографии и прочие материалы. Формально, он выполнял функции локального информационно-развлекательного СМИ. Причём по большей части молодёжного: если на нём выходило что-то интересное, то вскоре это принимались обсуждать многие в Ветродвинске. Тамара и сама иногда почитывала статьи от безделья.