В самом центре стоял грубо сработанный барак цилиндрической формы, который целиком находился на поверхности. Внутри него была установлена целая батарея инфракрасных датчиков и компьютеров. Сами инфракрасные детекторы были погружены в огромные сосуды с жидким гелием. Между детекторами ползали роботы, которые вели за ними постоянное наблюдение. Их сложной конструкции конечности были покрыты лунной пылью.
Немото подошла к пульту управления процессором. Появилось виртуальное изображение. Оно повисло в самом центре барака, над плотно утрамбованным реголитом. Он увидел кольцо, состоявшее из сверкающих малиновых капель. Они медленно вращались.
— Вот краткий итог моих исследований пояса астероидов, — сказала Немото. — Или точнее говоря, нескольких поясов, так как внутри пояса существуют разрывы — так называемые разрывы Керквуда. Они образовались под воздействием гравитационного поля Юпитера.
Разрывы Керквуда выглядели как темные полосы, внутри которых не было малиновых вкраплений. — Нишизаки Хэви Индастриз проявляет большой интерес к астероидам. В Садбери, провинция Онтарио, есть одна шахта, которая уже давно служит богатым источником добычи никеля. Залегающий там пласт имеет дисковидную форму. Он почти наверняка является шрамом, оставшимся после столкновения какого-то древнего астероида с Землей.
— Так значит их интересует добыча минералов.
— Существует план доставки обломка астероида Географос, который должен пересечь орбиту Земли. Мы можем расколоть астероид с помощью направленных взрывов. Вероятно, мы сумеем доставить его обломки на орбиту воспользовавшись лунной гравитацией, которая слегка касаясь атмосферы Земли, взаимодействует с полем гравитации нашей планеты. А может быть мы инициируем контролируемое столкновение астероида с Луной. Осуществив лишь один этот проект, мы получим никель, рений, осмий, иридий, платину и золото на общую сумму более девятисот миллиардов долларов. Это настолько много, что экономика планеты фактически, полностью изменится. Трудно представить себе какое наступит изобилие.
Мейленфант прохаживался по лаборатории. Чувство новизны, вызванное прогулкой по Луне, постепенно притуплялось и уже давали о себе знать теснота скафандра, перегрев шлема и зуд в промежности. — Немото, пора бы перейти к делу.
— Дело в коане, — сказала она. Виртуальное кольцо отражалось в солнцезащитном щитке шлема Немото скрывая ее лицо. — Давайте посмотрим на звезды.
Она взяла его за руку и вывела наружу. Сквозь многослойную ткань перчатки он едва ощущал сжимавшие его руку пальцы Немото. Вслед за ними, каким-то немыслимым образом переместилось и виртуальное кольцо астероидов.
Они остановились в глубокой тени строения. Жестом она показала ему, что нужно поднять солнцезащитный щиток.
Он запрокинул голову так, чтобы не видеть ни лунной поверхности ни строений и стал крутиться вокруг своей оси. Так он делал в темные, безлунные ночи, в те времена, когда еще был ребенком.
Звезды, тысячи звезд, рассыпанных по всему небу, заполнили все пространство между самыми яркими созвездиями хорошо видимыми с Земли. Теперь наконец, он испытал едва уловимое чувство необъятности космоса. Здесь, на Луне, ему было гораздо проще осознать, что он лишь пылинка, прилипшая к поверхности каменного шара с незапамятных времен вращавшегося в бесконечности трехмерного звездного неба.
— Взгляните, — предложила Немото, указав на то место в небесном своде, которое было залито туманным светом.
Несмотря на обилие звезд, Мейленфант различил пару созвездий — это были созвездия Лебедя и Орла. В том месте на которое она указала, сквозь созвездия пробегала река света. Это был Млечный Путь: Галактика — звездный диск, в который встроены Солнце и все его планеты. Они наблюдали видимый верхний край этого диска, превратившегося в полосу света, опоясовшую небосвод. Но проходя через созвездия Лебедя и Орла, эта полоса разделялась на два равнозначных потока, между которыми зияла темная брешь. На самом деле, этим разрывом была тень, отбрасываемая темными облаками, которые закрывали свет, исходивший от звездных скоплений.
— Посмотрите на созвездие Лебедя, туда, где начинается темная область, — предложила Немото, показывая на небо, — там она узкая, но потом, в районе Орла, она расширяется, а проходя через созвездия Змеи и Опиукуса, прямо-таки раздается вширь. Это эффект перспективы. Мы видим полосу пыли, которая откуда-то издалека входит в созвездие Лебедя, а в созвездиях Орла и Опиукуса, она проходит ближе всего к Солнцу. Мы живем в спиральном рукаве Галактики, в небольшом ее секторе, который называется Рукав Ориона. Как правило, на внутренних краях спиральных рукавов имеются пылевые полосы.
— Такие как эта.
— Да. Это и есть внутренний край нашего спирального рукава, который висит в небесах на виду у всех.
Свет звезд упал на скрытое тенью лицо Немото, и он увидел как блеснули ее глаза.
— Как видите, в структуре Галактики вполне можно разобраться, — продолжила она, — и убедиться в том, что мы находимся внутри гигантской звездной спирали. Это видно даже невооруженным глазом. Вот здесь мы и живем.
— Зачем вы мне это показываете?
— Посмотрите на Галактику, Мейленфант. Она похожа на гигантскую машину, впрочем нет, скорее на экологическую систему, запущенную для того, чтобы создавать звезды. А за пределами нашей Галактики есть еще сотни миллионов других. Мыслимо ли, что при всей этой необъятности, всей этой сложной структуре, мы одиноки? Что жизнь возникла здесь и только здесь?
Мейленфант хмыкнул. — Старый парадокс Ферми. Он не давал мне покоя с самого детства, когда я еще ничего не знал о самом Ферми.
— Мне тоже, — сказала она улыбаясь. — Знаете, Мейленфант, у нас с вами очень много общего. Меня до сих пор поражает логика, которая стоит за этим парадоксом.
— Даже несмотря на вашу уверенность в том, что вы нашли чужаков?
Вопрос повис в воздухе, а он вдруг обнаружил, что затаил дыхание.
— Какое чувство вы бы испытали, если бы убедились, что я права? — осторожно спросила Немото.
— То есть если бы у вас нашлись доказательства того, что существует иной разум? Думаю это было бы замечательно.
— Вы так думаете? — спросила она и снова улыбнулась. — Как вы сентиментальны. Послушайте меня: человечеству грозит смертельная опасность. Вспомните, вы же сами исходили из предположения, что экспедиция по колонизации Галактики будет присваивать незаселенные системы. Их зонд уничтожит наши планеты даже нас не заметив.
Он вздрогнул. Защитный костюм из паутины показался ему слишком тонким и ненадежным.
— Подумайте над этим более детально, — предложила она. — Подумайте как инженер. Если бы чужой, самовоспроизводящийся зонд приблизился к Солнечной системе, где он стал бы искать подходящее для выполнения своих задач место? Каким требованиям оно должно отвечать?
Он стал размышлять на предложенную тему. Во-первых, нужна энергия, масса энергии. Значит надо оставаться неподалеку от Солнца. Затем сырье. Поверхность каменной планеты? Но ведь вам не захочется погружаться в гравитационный колодец если только вам не надо… Кроме того, ваш зонд предназначен для путешествий в глубинах космоса…
— Пояс астероидов, — сказал он, начиная понимать куда она клонит. — Насыщенные полезными ископаемыми планеты, свободно парящие вдали от крупных источников гравитации… Даже основные пояса не слишком переполнены астероидами, но чтобы свести к минимуму вероятность столкновения, вы наверное остановите свой выбор на одном из разрывов Керквуда. Вашу орбиту, как и орбиты астероидов, будет возмущать гравитационное поле Юпитера. Однако, для поддержания стационарной орбиты не потребуется больших усилий. К тому же, мы едва ли сможем обнаружить оказавшийся там корабль или станцию, даже если они имеют несколько километров в поперечнике, — сказал он, и быстро посмотрел ей прямо в глаза. — Вы это хотели услышать? Неужели вы что-нибудь обнаружили в поясе астероидов?