Потребность в воссоздании идеологии наиболее остро выступает для России, где до сих пор не зажили расколы и раны гражданской войны и катастрофы 1990-х годов, «не срослись звенья цепи времен» – православно-монархической и советско-коммунистической исторических эпох. У России есть многовековой опыт исторического творчества совместной жизни разных народов, разных религий, разных мировоззрений. Решение в России проблемы плодотворного «единства в многообразии» (по Константину Леонтьеву) стало бы образцом для формирующегося на наших глазах многополярного мира, в котором сейчас так нуждается человечество.
Богоборчество коммунистов – это наследие антихристианского европейского Просвещения, которое вынуждено было «с боями» вырываться «из-под глыб» тоталитарной идеологической монополии средневековой церкви. Однако по существу, коммунистическая идеология – это развертка христианских целей и ценностей в социально-экономическую сферу, разработка тех средств и институтов, которые необходимы для их реализации в условиях капитализма. Образ само́й христианской Церкви как социального института, ее целей и средств их реализации, изменялся на протяжении тысячелетий. Так же может меняться и образ коммунистической идеологии, и социалистической институциональной системы. Пока мы видели только их первоначальные варианты[1]. Взаимное неприятие христианства и коммунистической идеологии – это историческая ошибка, трагическое недоразумение: «своя своих не познаша». По своим окончательным, фундаментальным ценностям социализм очень близок к христианству. По существу он мог бы стать частью или развитием христианского учения, его «разверткой» в проблематику общественного устройства. Осознав и приняв свое происхождение от христианства, социализм мог бы в союзе с ним выполнять его роль идейного течения, направляющего и исправляющего ход истории, принимающего разные обличия в разные эпохи, но хранящего преемственность в течение веков и тысячелетий.
В 2000-е годы в России начался процесс переосмысления идеологического наследия советской эпохи, возвращения всего лучшего и отбрасывания принципов, непригодных для строительства Будущего. Разве можно в идеологии Будущего обойтись без утверждения героического начала, без чествования героев войны и героев труда? А героизм во имя идеи, во имя добра и справедливости – это наследие великого идеологического прорыва христианства, утверждения и возвышения святости христианских мучеников.
Ситуация в России 90-х годов многими аналитиками характеризуется как отсутствие суверенитета, как полуколониальный или даже оккупационный режим. Веру в ее преодоление дают признаки смены тенденции глобализации по-американски на тенденцию формирования и укрепления многополярного мира.
Сейчас появились признаки, что эпоха однополярного мира подходит к концу. Некоторый период исторического времени будет периодом многополярного мира (МПМ)[2]. Наиболее наглядные и бесспорные признаки – в геополитике и геоэкономике. За первое десятилетие XXI века показатель ВВП на душу населения лидирующих стран Запада повысился на 8-10 %. Тот же показатель для лидеров незападных цивилизационных полюсов (Индия, Россия, Иран) увеличился за тот же период на 60–80 %. В Китае он вырос в 2,5 раза. Согласно исследованию ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития), к 2016 году Китай по объему ВВП обгонит США. Еще важнее те внутренние и внешнеполитические трудности, с которыми столкнулись администрации США и Евросоюза в последнее десятилетие. (Более подробно – в разд. 1.3 и 3.5).
Ослабление Запада порождает главную историческую силу, создающую многополярный мир, – стремление региональных элит к суверенитету, к независимости от мирового Центра. В период подавляющего превосходства Запада в экономической и политической сферах элиты остальных полюсов были в значительной мере ориентированы на западные ценности, озабочены стремлением встроиться в однополярную капиталистическую систему. Развитие науки, культуры, философии тормозилось «утечкой мозгов» (этот фактор все еще действует). С возникновением «противовеса» западному Центру появляется возможность ставить задачу и добиваться экономического и политического суверенитета. По-видимому, этот фактор в настоящее время уже стал непреодолимым.
В настоящее время экономические, политические, информационные взаимосвязи между странами стали чрезвычайно тесными. Принцип финансовой и экономической открытости, который теперь положен в основу всей системы международных экономических отношений, выгоден в большей степени развитым странам и поддерживается всей мощью «клуба развитых стран» (см. разд. 3.5).
2
Согласно смыслу, пришедшему из физики, термин