Тем не менее, Москва настаивала на своем. Во время одной из следующих бесед с китайским руководителем этот же вопрос был поднят В. М. Молотовым, являвшимся заместителем Сталина и вторым после него человеком в области советской внешней политики. Молотов опять высказал пожелание, чтобы назначение китайского представителя в ООН произошло в наикратчайшие сроки. Когда Мао сослался на необходимость проконсультироваться с Чжоу Эньлаем по этому вопросу, заместитель Сталина предложил воспользоваться спецсвязью, чтобы ускорить дело[12]. Результатом этой беседы стало письмо Чжоу Эньлая Трюгве Ли, отправленное 19 января, в котором генеральный секретарь ООН информировался о назначении правительством КНР постоянного представителя в ООН. Таким образом, Москве удалось добиться удовлетворения своего пожелания.
Тревога в связи с ситуацией, создавшейся в Организации Объединенных Наций в результате советского бойкота, заставила генерального секретаря организации Трюгве Ли приняться за поиски путей разрешения проблемы. 20 января 1950 г. он заявил на пресс-конференции, что «акции ООН опустились до самого низкого уровня» в результате споров по поводу представительства Китая и что организация «не должна пострадать от этой “политической баталии”»[13]. В ходе беседы с государственным секретарем США Д. Ачесоном и его советниками Ли обсуждал мотивы советского шага и пути поиска решения кризиса в ООН. Он был даже готов немедленно отправиться в Москву, если бы это помогло улучшить ситуацию[14].
Хотя на момент беседы у него и были некоторые сомнения, принесет ли эта поездка желаемые результаты, по происшествии времени Ли утвердился в желании встретиться с советскими лидерами лицом к лицу и обсудить с ними проблемы ООН, а также другие вопросы отношений Востока и Запада и роль международной организации в ослаблении напряженности в этой сфере. Уже в конце февраля одна шведская газета сообщила, что генеральный секретарь ООН готовится к посреднической миссии и планирует весной посетить в связи с этим некоторые европейские столицы с целью пропаганды идеи конференции великих держав. Эти слухи получили подтверждение в середине апреля, когда о предстоящей поездке Ли в Европу было объявлено публично с уточнением, что маршрут его визита включает и столицу СССР[15]. Ли подготовил с этой целью так называемую программу мира, состоявшую из десяти пунктов и рассчитанную на двадцать лет. Он собирался пропагандировать эту программу во время своих встреч с мировыми лидерами как средство на пути к всеобщему миру.
Во главе списка мер, предусматриваемых генеральным секретарем ООН стояли периодические заседания Совета Безопасности на высшем уровне, созываемые в соответствии со статьей 28 Устава ООН. Программа также включала создание международного контроля за атомной энергией; контроль за ядерными и обычными вооружениями; соглашение о предоставлении в распоряжение Совета Безопасности вооруженных сил в соответствии со статьей 43 Устава международной организации; проведение в жизнь принципа универсальности членства в ООН; программу оказания технической помощи в развитии стран и другие меры, призванные повысить эффективность деятельности ООН и создать благоприятную атмосферу в ее рядах[16].
Начиная с февраля, когда эта программа была задумана, она подверглась нескольким переработкам, а затем прошла обсуждение в руководстве Секретариата ООН[17]. Следующим шагом Ли было его решение встретиться с президентом США Г. Трумэном и обсудить с ним предлагаемую программу. Обращаясь к американскому представителю в ООН У. Остину с просьбой об организации такой встречи, Ли заверил, что планирует короткую, пятнадцатиминутную беседу, «с тем, чтобы он мог объяснить президенту свои взгляды на создавшуюся ситуацию в ООН». Сообщая о просьбе Ли своему руководству, Д. Хикерсон, помощник госсекретаря по делам ООН, высказывал мнение, что «риск, связанный со встречей Ли с президентом накануне его поездки в Европу, в ходе которой он может посетить и Москву уравновешивается выгодами, которые можно будет получить от предоставления Ли такой возможности»[18].
Встреча между Трумэном и Ли состоялась 20 апреля. Во время беседы Ли обратил внимание американского президента, что успех в реализации его программы зависит от решения китайского вопроса. Он высказал подозрение, что Сталин неверно информирован о политике и намерениях Вашингтона и что встреча между Сталиным и Трумэном могла бы существенно изменить ситуацию. Рассуждения генерального секретаря ООН не произвели на Трумэна никакого впечатления. Он напомнил собеседнику, что уже встречался со Сталиным в Потсдаме в 1945 г. Он приехал в Германию с намерением урегулировать проблемы, но полученный опыт заставляет его сомневаться в полезности такого рода встреч. Он был бы рад пригласить Сталина в качестве гостя в США, но сам не собирается никуда ехать, чтобы встретиться с советским лидером. Присутствовавший на встрече Ачесон добавил, что характер трудностей в отношениях между Вашингтоном и Москвой таков, что «повышение уровня переговоров не приведет к каким-либо результатам»[19]. Из содержания беседы между Трумэном и Ли становится очевидным, что ее едва ли можно было охарактеризовать как достаточно продуктивную.
12
Запись беседы В. М. Молотова и А. Я. Вышинского с Мао Цзедуном, 17 января 1950 г // Там же. С. 266.
13
Foreign Relations of the United States 1950. Vol. II: The United Nations; The Western Hemisphere. Washington, 1976. P. 200.
14
Memorandum of Meeting in the Office of the Secretary of State, January 21, 1950 // Ibid. P. 205–207.
15
16
Полный текст меморандума Трюгве Ли см. в: Public Papers of the Secretaries-General of the United Nations. Vol. I: Trygve Lie 1946–1953 / Ed. by A.W. Cordier and W. Foote. N.Y., 1969. P. 296–303.
18
Hickerson to James Webb, Undersecretary of State, April 17, 1950 // National Archives of the United States (далее: USNA). RG 59. Lot file 55D429. Box 13.