Мой дорогой покойный друг Франц Верфель, автор книги «Сорок дней Муса-дага», никогда не был в этом регионе, чтобы исследовать то, о чем он писал. Он писал так, как ему подсказывали его армянские друзья в Вене. Перед смертью Франц Верфель признался мне, что испытывает чувство стыда и
угрызений совести за то, что написал эту книгу, за огромные дозы фальсификаций и обмана, которыми армяне одурачили его. Но он не осмеливался признаться в этом публично, из страха погибнуть от рук террористов-дашнаков». Читая эти строки, задумываешься над тем, что воистину правы те, кто со времен А.Македонского поговаривали: «Клевещите,
клевещите, что-нибудь, уж, по крайней мере, шрамы да останутся».
«Казаться, а не быть» - этот девиз армянства, о котором мы часто напоминаем, прямо противоположен известной истине «чтобы казаться тем, кем хочешь, нужно быть им». Однако, «платье, - как говорил Сервантес, и облачает, и разоблачает».
Тем, кто усердно формирует из тюрков образ врага, не мешало бы напомнить замечательное высказывание армянина Левона Дабегяна: «:... армяне своим национальным существованием и впрямь обязаны тюркам. Если бы мы остались среди византийцев или других европейцев, армянское имя всего-навсего могло сохраниться только в исторических книгах».
Тем, кто неустанно глашатайствует об «армянском геноциде», не мешало бы прочитать и высказывание американского писателя армянского происхождения Л.Сурмалияна из его книги «Дамы и господа, я обращаюсь к Вам»: «Главной причиной возникновения противоречий между турками и армянами была свирепая жестокость армян против гуманизма, заботливости, патриотизма турецкого и азербайджанского народов».
Тем, кто не перестает обвинять тюрков в жестокости и насилии по отношению к армянам, стоило бы вернуться к свидетельству армянского ученого Г.Антоняна из его работы «Реакционное движение Шамиля в 70-х годах XIX веке», когда «патриарх османских армян в Стамбуле - Нерсес, получая орден из рук султана Абдула Гамида II, назвал его ангелом». Или же привести им слова армянского католикоса Барсеса о султане Мелик-шахе: «Он всюду сумел создать мирное и справедливое правление... в силу своего величия, никому не причинил бед», а также и оценку армянских историков Матевоса и других о турецком правлении и отношении властей к армянам: «Правление Мелик-шаха было угодно Богу. Его власть распространилась вплоть до дальних стран. Она принесла спокойствие армянам. Он был преисполнен милосердия к христианам, проявлял отеческую заботу к народам.». «Сказать, что с покорением султаном Фатехом Стамбула (Константинополя) для армянских судеб зажглась звезда, означает подчеркнуть историческую правду.».
Мы также приводим выдержку из беспристрастной справки Прокурора Эчмиадзинского Синода А.Френкеля, представленной в 1907 г. Святейшему Синоду. «До XVIII столетия, когда началось поступательное движение России на Ближний мусульманский Восток, подавляющая масса армян, разделенных между Турцией и Персией, ничем не реагировали против мусульманского владычества, т.к. жилось армянам отнюдь не хуже, нежели другим подданным султана и шаха.».......
Кончилось все это, как известно, тем, что армян-ство повсеместно пытается навязать мировой общественности измышления о так называемом геноциде в Османской Турции.
Будучи глубоко убеждены, что «нет плохих народов, а есть их плохие представители», мы также уверены, и в том, что необходимо клеймить беспредел армянского фарисейства, патологическую лживость тех, у кого, по образному выражению известного армянского поэта Егише Чаренца, «...лицемерие проявляется еще в утробе матери», тех, кого не менее известный армянский поэт Ованес Туманян отчаянно призывал: «.истинное спасение должно начаться изнутри, потому что мы больны изнутри».
Нам трудно судить, способны ли приведенные слова противостоять надсадному желанию поэтессы Сильвии Канутикян внушить подрастающему поколению оголтелую формулу национализма и ненависти к тюркам: «Арам. твой враг турок. Родина важнее Бога. Важнее Родины церковь. Важнее церкви Великий Тигран. Важнее Великого Тиграна Великая Армения.».
...... Уважаемые читатели, еще Кондильяк уместно предупреждал, что «воображение, став на ложный путь, подвигается вперед быстрее, ибо нет ничего более плодовитого, чем ложный принцип». Стало быть, «нельзя утверждать никакой неправды, не присочинив для нее другой неправды» (Лессинг). И, невзирая на известное изречение Берни, что точно также, «как легко выдать детям сказку за правду, также трудно представить людям басню за правду»,