Все эти люди – живые или уже перешагнувшие порог вечности – часть необыкновенной ауры Аничкова дворца, его духовной составляющей, еще не раз сойдутся, привлеченные светом лампы Нины Алексеевны Князевой, услышав ее взволнованный и одновременно с тем ласковый и добрый голос…
К слову, моя мама тоже из «Дерзания», только она там занималась не стихами, а прозой, так что у нас это семейное.
Межпланетный пионерский слет
– Сейчас, наверное, уже мало кто помнит знаменитую «Академичку», – начинает свой рассказ Дмитрий Вересов[11], – впрочем, все студенты университета туда ходили в столовую, потому что там продавали пиво в бутылках. То есть в университете, разумеется, была своя университетская столовая «Восьмерка», но бутылочного пива там не было, а в «Академичке» было.
Однажды то ли после занятий, то ли вместо занятий захожу в «Академичку», а там сидит сильно перепохмелившейся Гена Григорьев и что-то пытается сочинить.
Подхожу.
– Пива хочешь?
– Давай.
– Что маешься?
– Да вот, стихи для Дворца пионеров нужно сочинить. Прямщас.
– А тема какая?
– Ой, – Гена кривится, – межпланетный пионерский слет. Как планеты-то у нас называются?
Ну, посидели, попили, повспоминали планеты. Выпили за астрономию. М-да. Гена уже на гране отрубона, а стихи сдавать сегодня. За это, между прочим, деньги платят. В конце концов в результате совместного шизования получилось:
По-моему гениально!..
Растерзанная вечность
В школе я много болела, почти не ходила на физкультуру и внешне словно не взрослела. Было странно смотреть на одноклассниц, которые приобретали соблазнительные женские формы, красились и чинно гуляли с мальчиками. То есть это они так говорили, что встречаются, ходят в кино, на танцы, в кафе. Некоторые приходили в школу с красными кровоподтеками на шее и плечах, которые называли засосами.
Засосы очень красиво и профессионально ставила девочка из соседнего класса за совершенно смешные деньги. Это выяснилось, когда в школу пришел отец одной из моих одноклассниц с требованием предъявить ему для расправы юношу по имени Артур из параллельного класса. Но поскольку в школе не оказалось ни одного Артура, в конце концов, правда выползла на поверхность.
Впрочем, это не уменьшило моего чувства одиночества и неполноценности. Ведь я была совершенно одна и, в то время как моих сверстниц уже называли девушками, я оставалась ребенком.
Тело начало округляться только лет в четырнадцать. Однажды в бане подружка взглянула на меня и ахнула: «Да ты же русалка!».
Я смутилась, не зная, что это может означать. Плохое или хорошее?
Разумеется, я видела, что меняюсь, не заметить такое невозможно. Больше всего, наверное, мешала грудь, но это только когда нужно было бежать. Она подпрыгивала, колыхалась, так что в разрез моей сиреневой блузки постоянно заглядывали посторонние, и это было неприятно и непривычно. Но со стороны, со стороны я себя не видела.
Все еще смущаясь реакции подружки, я добралась до дома и, подойдя к зеркалу, опустила до коленей колготки и задрала до самых подмышек платье. Эффект оказался ошеломляющим. Из зеркала на меня смотрела белоснежная копия Ники без рук, ног и головы.
Какое-то время я не могла говорить, оделась и ушла в свою комнату, потом вернулась к зеркалу еще раз, но теперь уже избавившись от одежды вовсе. Случилось чудо: я не просто выросла, а сделалась похожей на девушек с полотен известных художников, на которых только что не молилась.
С того дня я начала особенно внимательно просматривать альбомы живописи, отыскивая формы, которых мне хотелось бы достичь. Рубенс, Рафаэль, Рембрандт, Боттичелли… Их девушки кружились передо мной в волшебном хороводе шекспировских фей, словно предлагая повторить их. Отчего-то я точно знала, что сумею достичь любого из выбранных эталонов.
Даная…
Я смотрела на нее, не понимая, какое именно тайное послание заключено в лежащей на широкой разобранной постели женщине. Женщина как женщина, допустим, беременная, но… Даная не походила на все остальные картины – слишком живая, необычная, манила, звала... Живот Данаи – центр притяжения всего полотна – вызывал оторопь. Теплые цвета картины говорили о силе и умиротворенности.
11
Дмитрий Вересов (Дмитрий Александрович Прияткин). Писатель, переводчик, филолог. Родился в 1953 году в Ленинграде. Автор любовно-авантюрной эпопеи «Черный ворон», по которой был снят знаменитый одноименный сериал. Кандидат филологических наук, специалист по американской литературе ХХ века. В течение десяти лет преподавал на кафедре зарубежной литературы Ленинградского государственного университета.