— Я пришел сюда не для того, чтобы спорить с тобой, — оборвал Вольф излияния старика. — Да и времени для этого нет. Скажи, отец, как нам добраться до комнаты управления? Скажи, если хочешь отомстить. Вала снова свободна и находится там.
— Зачем я стану помогать вам? — спросил Уризен. — Пусть я умру, но, по крайней мере, буду знать, что ты, Ринтрах, Лувах, и Теотормон погибнете вместе со мной.
— Разве тебе приятна мысль о торжестве Валы? Разве ты получишь удовольствие от того, что Вала останется жива? Что она сделает из твоего тела мумию и выставит напоказ среди прочих трофеев?
Уризен горько улыбнулся.
— Если я сообщу сведения, которые тебя интересуют, то тогда Вала, может быть, и умрет, но зато вы все будете жить. Это отвратительный выбор. Как ни поверни — я в проигрыше.
— Ты можешь ненавидеть нас, но мы ведь никогда не делали тебе ничего плохого, — настаивал Вольф. — Вала же...
— Море скоро наводнит и этот этаж, тогда мы все погибнем, — вмешался Теотормон. — Вот уж посмеется Вала, сидя в безопасности перед контрольной панелью. И над Хрисеидой она потешится, как захочет.
Чувство беспомощности овладело Вольфом. Какими угрозами заставить Уризена говорить? Он сделал все, что в его силах. Что же еще остается? Наконец он сказал:
— Пошли, больше нельзя терять ни секунды, — и добавил, обратившись к Уризену. — Прощай, отец. Твоя смерть близка. Я знаю, твое сердце жаждет отмщения. Несколько слов, и справедливая кара настигла бы Валу. Но ненависть ослепила тебя. Ты сам лишаешь себя возможности свершить возмездие.
— Подожди! — крикнул ему вслед Уризен.
Вольф быстро вернулся к клетке. Уризен облизал пересохшие губы.
— Если я помогу тебе, выполнишь ли ты одну мою просьбу?
— Я не могу освободить тебя, отец, — ответил Вольф. — Тут надо подумать, а ты сам видишь, что у нас нет ни минуты. А если бы и смог, я все равно бы убил тебя, как только открыл клетку.
— Я предлагаю услугу за услугу, — произнес Уризен. — Я прошу тебя только об одном — о смерти. Я бесконечно страдаю, сын мой. Гордость мешала мне сознаться. Но каждая минута такой жизни кажется мне тысячелетиями. Будь на моем месте кто-то другой, он давно бы пал на колени, умоляя положить конец его мукам. Уризен же никогда не унижается до просьб. Обмен — другое дело.
— Согласен, — сказал Вольф. — Стрела избавит тебя от мук.
Уризен склонился к решетке и прошептал несколько слов. Не успел он закончить, как в дальнем конце помещения послышался смех. Вольф резко повернулся и увидел идущую навстречу Валу. Он мигом положил стрелу на тетиву лука, хотя знал, что Вала ни за что не решилась бы войти сюда, будучи ненадежно защищенной.
Однако в следующий момент он заметил, что тело Валы просвечивает, и даже разглядел сквозь нее противоположную стенку. Тотчас же стало понятно, что перед ними проекция. Хоть бы она не подслушала, о чем сказал Уризен, взмолился про себя Вольф. Иначе все пропало.
— Отлично! Лучшего я и желать не могла, — заявило изображение. — Все в сборе — меня это полностью устраивает. Счастливое семейство снова вместе! Советую хорошенько поразвлечься, перегрызая друг другу глотки. Надеюсь, это будет достойное зрелище! Мне, к сожалению, некогда: я покидаю эту планету и отправляюсь на охоту за еще живыми братьями и любимой сестричкой Ананой. Правда, перед отлетом я немного отдохну... с твоей Хрисеидой.
— Тебе еще ни разу не удавалось и не удастся взять верх, — воскликнул в ярости Вольф. — Даже если ты убьешь нас, то недолго будешь упиваться победой. Слышала ли ты о яде эстрагво туземцев водяного мира? Он не имеет ни вкуса, ни запаха, и его очень легко подмешать в еду. Яд этот проникает в кровь и долгое время остается там, никак не проявляясь. Лишь через несколько дней ужасная боль скрючивает жертву, и несчастный долгие часы бьется в предсмертных судорогах. Знаешь ли ты, что от него нет противоядия? Так вот, Вала, я подсыпал эстрагво в твой ужин вчера вечером, подозревая тебя в предательстве. Скоро яд начнет действовать, вот тогда ты сможешь посмеяться.
Ничего подобного, конечно, Вольф не делал и до последнего момента даже не думал об этом. Но он рассчитывал, что если умрет, то Вала заплатит хоть несколькими часами ожидания смерти.
Изображение вскрикнуло от ярости и отчаяния.
— Ты лжешь, Джадавин! Ты никогда бы не решился на такое! Ты просто пытаешься запугать меня!
— Подожди немного и увидишь, правду ли я сказал тебе или нет, — парировал Вольф.