Однако фон Турбат наверняка должен учесть такую возможность. Он расставит лучников на верхних и нижних улицах.
Если бы он смог скрываться от солдат здесь, в сети туннелей, до темноты, то ему, возможно, удалось бы проскользнуть по нефритовой скале. Выступы барельефов и орнамента облегчили бы его задачу.
Кикаху мучила сильная жажда. Он ничего не пил с утра, ибо был охвачен жаждой познания. Теперь же потрясение, бой и беготня иссушили его. Нёбо его обволокла густая слюна, а горло словно наполнилось пустынным галечником, который искрошили копыта верблюдов.
Если понадобится, он перебьется без воды остаток дня и ночь, но это его ослабит. Следовательно, он должен добыть воду. А поскольку существовал только один способ добыть ее, именно этот способ он и выбрал.
Кикаха прокрался обратно к шахте, по которой только что поднялся, но остановился в нескольких футах от выхода и улыбнулся. Что с ним случилось? Неужели он испытал слишком большое потрясение, что лишился своей обычной хитрости и нетрадиционного мышления? Он едва не упустил свой шанс на спасение. Конечно, идея была безумной, но сама ее ненормальность служила для Кикахи лучшей рекомендацией и делала успех весьма вероятным. Если только еще не слишком поздно...
Спуск был легким. Кикаха бросился к куче доспехов. Солдаты еще не приблизились к этой шахте, они, должно быть, по-прежнему поднимались по более отдаленным проходам.
Кикаха снял с себя тишкетмоакскую одежду и запихал ее в кольчугу внизу кучи. Он поспешно надел доспехи, хотя ему и пришлось поискать для себя достаточно большие кольчугу и шлем. Облачившись, он нагнулся над отверстием и окликнул солдат. Он в совершенстве умел имитировать чужую речь, и хотя прошло несколько лет с тех пор, как он слышал эгестхэмский диалект немецкого языка, он воскресил его без труда.
Расположившиеся внизу солдаты заподозрили обман. Они были, в конце концов, не так уж и глупы. Однако они и представить себе не могли, что происходит на самом деле. Они решили, что Кикаха пытается заманить их в зону обстрела.
— Их утрершликрум Хайнс Гимбат! — крикнул он. — Я капрал Хайнс Гимбат!
Хайнс — обычное имя в Дракландии, а Гимбат — туземная фамилия; как большинство фамилий, кончающихся на «бат», она была особенно распространена среди низших классов Дракландии, представлявших собой смесь аборигенов и немцев. Кикаха не сомневался, что среди завоевателей должно обязательно найтись несколько солдат с таким именем.
В поле зрения появился сержант и остановился, подняв голову и вглядываясь в ствол шахты.
— Во ист де трикменш? (Где Обманщик?)
— Хир эн ист натюрлих. Их хап друсс. (Здесь его, конечно, нет. Я изнываю от жажды.)
— Франк эур фир васс? (Ты просишь воды? В такое время?) — взревел сержант.
Просьба была искренней, она вызвала возмущение сержанта, но также и сняла с Кикахи все подозрения. Пока сержант бушевал внизу, факелы с обоих концов туннеля объявили о подходе уже поднявшихся солдат. Кикаха покинул отверстие шахты и обратился к офицеру новоприбывших. Этот офицер, в конце концов, все-таки снял доспехи, очевидно потому, что, по мнению фон Турбата, руководить охотой следовало офицеру.
Кикаха узнал его. Это был барон Дибрис, правитель мелкого княжества на границе Эгестхэма. Он недолгое время находился при дворе, когда там находился Кикаха.
Кикаха держал голову склоненной, чтобы шлем оставлял часть его лица в тени, и сделал свой голос менее глухим. Фон Дибрис выслушал его, но не обратил внимания на его внешность. Для барона Кикаха был всего лишь еще одним безликим солдатом низшего класса. Кикаха доложил, что Обманщик бесследно исчез, а также поспешил добавить, что он попросил воды, но сержант, кажется, счел эту просьбу неразумной.
Барон, облизывая губы, не счел ее неразумной, и поэтому солдаты, стоявшие на лестнице, подняли на концах шестов бутыли с водой, Кикаха получил свою порцию и напился. Затем он попытался скрыться с глаз рыцаря, чтобы выбраться в коридор, а там, возможно, и из храма. Фон Дибрис расстроил его планы, приказав ему первому подниматься по шахтному стволу до следующего горизонтального уровня. Барон выругал его за ношение доспехов, и Кикахе пришлось снять кольчугу. Он готов был ударить или бежать, если без лат и шлема его опознают. Но фон Дибриса интересовали только поиски варвара-убийцы.