Чтобы прорыть туннель, понадобилось пять дней. Вольф не спешил, потому что знал: Армонида не скоро доберется до Подарги, если вообще достигнет своей цели. Многое могло случиться с ней по пути, особенно опасны вороны.
— Что, если она не сумеет долететь? — спросила Хрисеида.
— Тогда нам придется придумать что-нибудь еще, — ответил Вольф. Он погладил рог и нажал на его семь кнопок. — Кикаха знает врата, через которые он прошел, когда покинул дворец. Мы можем вернуться через них. Но это было бы беззрассудством. Нынешний Властелин не так глуп, чтобы оставить проход без охраны.
Прошло три недели. Запас пищи настолько уменьшился, что приходилось отправлять за дичью охотников. Это было опасно даже ночью, так как легко было напороться на воронов. Более того, у Властелина могли быть приборы, позволявшие видеть ночью столь же легко, как и днем.
В конце четвертой недели Вольфу пришлось отказаться от расчетов на Подаргу. Либо Армонида не добралась до нее, либо Подарга отказалась ее слушать.
Той самой ночью, когда он сидел под прикрытием огромной пластины из стали и глядел на луну, он услышал шорох крыльев. Он взглянул во тьму. Вдруг лунный свет блеснул на чем-то бледном, и перед ним опутилась Подарга. За ней виднелось множество крылатых силуэтов, луна блестела на желтых клювах и отражалась в красных глазах.
Вольф провел их вниз по туннелям в большое помещение. В свете костров он снова посмотрел на трагически прекрасное лицо гарпии. Теперь, когда она думала, что сможет нанести Властелину ответный удар, она действительно выглядела счастливой. Ее стая принесла с собой пищу; пока все ели, Вольф объяснил ей свой план. Когда они обсуждали детали, одна из обезьян — часовой — привела человека, пойманного ею, когда тот крался по руинам.
Это был хамшем Абиру.
— Это несчастье для тебя и огорчительное событие для меня, — сказал Вольф. — Я не могу просто связать тебя и оставить здесь. Если ты сбежишь и вступишь в контакт с вороном, Властелин будет заблаговременно предупрежден. Ты должен умереть, если не сможешь убедить меня в обратном.
Абиру огляделся и увидел в глазах окружающих только смерть.
— Отлично, — сказал он. — Я не хотел и не стану говорить при всех, если смогу избежать этого. Поверь мне, я должен поговорить с тобой наедине. Речь идет как о твоей жизни, так и о моей.
— Ты не можешь сообщить ничего такого, чего нельзя сказать всем, — ответил Вольф. — Говори.
Кикаха приблизил рот к уху Вольфа и прошептал:
— Лучше сделай, как он просит.
Вольф был поражен. К нему вернулись сомнения насчет истинного лица Кикахи. Обе просьбы были такими странными и неожиданными, что у него на миг возникло странное чувство, словно уплывает от своих спутников.
— Если никто не возражает, я выслушаю его наедине, — сказал Вольф.
Подарга нахмурилась и открыла рот, но прежде чем она смогла что-либо сказать, ее перебил Кикаха.
— Великая птица, теперь настало время для доверия. Ты должна верить в нас, доверять нам. Неужели ты хочешь упустить свой единственный шанс отомстить и получить обратно свое человеческое тело? Ты должна содействовать нам. Если ты вмешаешься — все потеряно.
— Я не знаю о чем тут, собственно, речь, — сказала Подарга, — но чувствую, что меня каким-то образом предают. Но я сделаю, как ты говоришь, Кикаха, потому что знаю тебя и знаю, что ты злейший враг Властелина. Но не испытывай слишком долго моего терпения.
Затем Кикаха прошептал Вольфу нечто еще более странное:
— Теперь я узнаю Абиру. Меня одурачили эта борода и краска на коже, и то, что я двадцать лет не слышал его голоса.
Сердце Вольфа часто забилось от неопределенного опасения. Он взял ятаган и проводил Абиру, чьи руки были связаны за спиной, в маленькую комнату. И здесь Вольф выслушал пленника.
Глава XVI
Час спустя он вернулся. Он выглядел ошеломленным.
— Абиру отправится с нами, — заявил он. — Он может оказаться очень полезным. Нам понадобится каждый, кого мы сможем заполучить, и каждый человек, обладающий знанием.
— Ты не хотел бы объяснить? — осведомилась Подарга.
Она сузила глаза, на лице ее проступила маска безумия.