МНОГОЯРУСНЫЙ МИР
Филип Дж. Фармер
ЛИЧНЫЙ КОСМОС
книга 3
1
Под зеленым небом и желтым солнцем на черном жеребце с выкрашенной в малиновый цвет гривой и в голубой цвет хвостом, Кикаха скакал, спасая свою жизнь.
Сто дней назад, тысячу миль назад он покинул деревню Хровака — медвежьего народа. Устав от охоты и простой жизни Кикаха возжаждал вкусить, и более чем вкусить, — цивилизации. Более того, требовалось заточить нож его интеллекта, а у тишкетмоаков, единственного цивилизованного народа на этом уровне, было много такого, чего он не знал.
Поэтому он оседлал и нагрузил снаряжением двух лошадей, попрощался с вождями и воинами и поцеловал на прощание двух жен. Кикаха дал им разрешение взять новых мужей, если не вернется через шесть месяцев. Они же заявили, что будут ждать его вечно, на что Кикаха улыбнулся, так как то же самое они говорили и предыдущим мужьям перед тем, как те ускакали на тропу войны, да так и не вернулись.
Несколько воинов хотели проводить его через горы до Великих прерий. Он ответил «нет» и выехал один. Чтобы пробраться через горы, ему потребовалось пять дней. Один день был потерян, потому что за ним кралось двое молодых воинов из племени ваканг-ишуш.
Возможно, они не один месяц ждали в ущелье Черной Ласки, зная, что в один прекрасный день Кикаха будет проезжать здесь.
Из всех наиболее желанных скальпов сотни воинов пятидесяти народов Великих Прерий и граничивших с ними горных хребтов скальп Кикахи считался самым ценным.
По меньшей мере двести воинов предприняли индивидуальные усилия подстеречь его, однако ни один из них не вернулся живым.
Много военных отрядов поднимались в горы напасть на обнесенный частоколом форт Хровака на вершине высокого холма, надеясь захватить медвежий народ врасплох и снять с Кикахи скальп или голову во время боя. Самым близким к успеху был только большой набег полуконей называвшегося ошангстава. Повесть об этом набеге и уничтожении ужасных полуконей распространилась среди ста двадцати девяти племен прерий и пелась в их вигвамах Совета и типи вождей во время празднования Крови.
Двое ваканг-ишушей держались от своей добычи на почтительном расстоянии. Воины дождались, когда Кикаха разобьет лагерь на ночь. Они могли преуспеть там, где потерпели неудачу столько других, поэтому крались за ним осторожно и бесшумно, но красный ворон величиной с орла пролетел в сумерках над Кикахой и дважды громко каркнул.
Затем он пролетел над одним из спрятавшихся воинов, описал двойной круг, пролетел над деревом за которым пригнулся второй и снова описал двойной круг.
Кикаха, радуясь, что взял на себя труд обучать разумную птицу; улыбнулся, наблюдая за ней. Той ночью он всадил стрелу в первого, приблизившегося к его лагерю, а три минуты спустя — нож в другого.
У него возникло искушение отклониться от своего пути миль на пятьдесят и швырнуть копье с привязанными к нему скальпами воинов в середину стойбища ваканг-ишушей. Подобными подвигами он заработал имя Кикахи, то есть обманщика, и стремился поддерживать свою репутацию. Однако на этот раз дело казалось настоящим. Образ Таланака — города, являвшегося Горой, светился у него в голове как драгоценный камень над костром.
Поэтому Кикаха удовольствовался тем, что повесил два оскальпированных трупа на ветке вверх ногами. Он повернул голову своего жеребца на восток и таким образом спас жизнь нескольких ваканг-ишушей и, возможно, свою собственную. Кикаха много хвалился своей хитростью, быстротой и силой, но признавался себе, что не был непобедимым или бессмертным.
Кикаха родился под именем Пол Янус Финнеган в городке Терре-Хот, штат Индиана, на Земле, во вселенной по соседству с этой. (Все вселенные соседствуют друг с другом). Его до темна загорелую кожу украшали здесь и там медные пятнышки веснушек и более трех дюжин шрамов на теле и лице, варьировавшихся от легких до глубоких, а густые, волнистые, рыжевато-бронзовые волосы доходили до плеч и были заплетены в данное время в две косички.
Его лицо с ярко-зелеными глазами, курносым носом, длинной верхней губой и раздвоенным подбородком обычно имело веселое выражение.
Повязка из полоски львиной шкуры вокруг его головы обрамлялась направленными вверх медвежьими зубами, а с правой стороны ее было воткнуто черно-красное перо из хвоста ястреба. Выше талии он не носил никакой одежды, если не считать ожерелье из медвежьих когтей на шее. Пояс из расшитой бирюзовыми бусами медвежьей шкуры поддерживал пятнистые штаны из оленьей кожи, а мокасины на ногах были сделаны из кожи льва. По бокам на поясе висели ножны: одни для большого стального ножа, — другие для ножа поменьше, идеально сбалансированного для метания.
Седло было легкого типа, принятого недавно племенами прерий вместо одеял. Кикаха держал в одной руке копье, в другой поводья и опирался ногами на стремена.
Притороченные к седлу кожаные колчаны и ножны содержали разнообразное оружие, а на соединенном с седлом деревянном крючке висел небольшой круглый щит с нарисованной на нем головой рычащего медведя. В скатанном за седлом плаще из медвежьей шкуры находилось легкое походное кухонное снаряжение. На другом седельном крючке висела бутылка воды в плетенной корзине, обмазанной глиной.
Позади трусила вторая лошадь, несущая седло, кое-какое оружие и легкое снаряжение.
Кикаха не торопясь спустился с гор.
Хотя он тихо насвистывал мотивы этого мира и родной Земли, — беззаботности не проявлял. Его глаза обшаривали все вокруг, и поэтому он часто оглядывался.
Над головой желтое солнце медленно двигалось по дуге в безоблачном светло-зеленом небе. Воздух был наполнен ароматами распускающихся белых цветов, сосновых игл, а иногда и запахами кустов с пурпурными ягодами. Один раз проклекотал ястреб, и дважды он слышал урчавших в лесу медведей.
Кони, слыша это, пряли ушами, но не нервничали.
Они выросли вместе с ручными медведями, которых Кикаха держал в стенах деревни.
Вот так, настороже, но наслаждаясь, Кикаха спустился с гор в Великие Прерии.
Отсюда он мог видеть местность на большом протяжении, так как здесь был зенит 160-и мильного легкого изгиба сектора.
Путь, по которому проследует Кикаха на протяжении восьмидесяти миль вниз по склону, будет настолько пологим, что уклон будет почти незаметен. Затем надо будет переправиться через реку или озеро, и начнется почти невоспринимаемый подъем.
Налево, казалось, всего в пятидесяти милях, а на самом деле в тысяче миль находился монолит Абхарплунта. Он тянулся вверх на тридцать миль, а на вершине его находилась еще одна страна и еще один монолит. Там, наверху, располагалась Дракландия, где Кикаха был известен как барон Хорст фон Хорстман. Он не был там два года, и если бы вернулся, то оказался бы бароном без замка. Его жена, на том уровне, не могла примириться с его долгими отлучками, а потоку развелась с ним и вышла замуж за его тамошнего лучшего друга барона Зигфрида фон Лиобата.
Кикаха отдал им свой замок и отправился на самый любимый из всех ярусов — индейский уровень.
Лошади покрывали легким галопом милю за милей, а Кикаха высматривал признаки врагов. Он также наблюдал за животной жизнью, состоящей из зверей, известных на Земле, но вымерших там, и животных из других вселенных. Все они были привезены в эту вселенную Господином Вольфом, когда он был известен как Джадавин, а некоторые созданы в лабораториях дворца, что на вершине самого высокого монолита.
Тут паслись огромные стада бизонов редкого вида, все еще известного в Северной Америке, и гиганты — вымершие в американских прериях примерно десять тысяч лет назад. В отдалении маячили огромные серые туши мамонтов и мастодонтов с кривыми бивнями. Щипали траву несколько гигантских существ с большими головами, отягощенными множеством шишковатых рогов, и выступавшими из роговых губ изогнутыми зубами. Страшные волки, высотой по грудь Кикахи трусили вдоль стада бизонов и дожидались, когда какой-нибудь детеныш отобьется от матери. Еще дальше Кикаха видел кравшееся за скоплением высокой травы тело в черно-рыжую полоску и знал, что это — фелис отрокс, огромный безгривый четырехсоткилограммовый лев, скитавшийся некогда по травянистым равнинам Аризоны, надеявшийся поймать отставшего от матери мамонтенка или, наверное, питавшего какие-то слабые надежды задрать одну из пасшихся поблизости многочисленных антилоп.