— Я хочу попробовать разорвать свою цепь. Если у меня не хватит времени разорвать и твою, нам придется действовать как сиамским близнецам.
— Давай, — тихо ответил Кикаха.
Длина цепи между каждой парой ошейников составляла около шести футов. Вольф медленно двигался к ближайшему гворлу, пока цепь между ними не провисла. Кикаха полз вслед за ним. На это ушло около пятнадцати минут: они не хотели, чтобы двое часовых, оставшихся в помещении, заметили их перемещение. Вольф повернулся спиной к охранникам и схватил цепь обеими руками. Он потянул ее, пробуя прочность, и понял, что звенья сделаны на совесть. Медленно натянув цепь, разорвать ее Вольф не смог. Пришлось резко рвануть. Звенья с шумом разорвались.
Двое шолкинов прервали громкую беседу и смех, которыми отгоняли друг от друга дремоту. Вольф не смел обернуться и взглянуть на них. Он ждал, а шолкины гадали, что бы это могло быть. Им даже не приходило в голову, что это звук порванной цепи. Какое-то время, подняв вверх факелы, они разглядывали потрескавшийся потолок, затем один из них отпустил шутку, другой засмеялся, и они возобновили прерванный разговор.
— Не хочешь дернуть и мою? — спросил Кикаха.
— Не хочу, но если я этого не сделаю, мы окажемся в дурацком положении, — ответил Вольф.
Пришлось немного подождать, потому что гворл, с которым его прежде связывали оковы, проснулся от звука лопнувшей цепи. Он поднял голову и что-то проворчал на своем скрежещущем языке. Вольф даже вспотел. Если тварь сядет или попытается встать, обнаружится, что звенья оборваны.
Тревога сжала сердце тисками, но через минуту гворл улегся и вскоре снова захрапел. Роберт немного расслабился. Поведение гворла навело на одну мысль, и он мрачно усмехнулся.
— Сделай вид, что замерз и хочешь погреться, и подползи ко мне поближе, — тихо сказал Вольф.
— Ты, наверное, шутишь? — отозвался шепотом Кикаха. — Тут душно, как в парилке. Ладно. Уже лезу.
Он осторожно придвинулся, и его голова оказалась возле колен Вольфа.
— Когда я порву цепь, не торопись бежать, — сказал Роберт. — Я знаю, как подманить охрану, не потревожив тех, кто снаружи.
— Надеюсь, они не вздумают менять караул, когда мы начнем действовать, — пошутил Кикаха.
— Ну, молись Богу, — прошептал Роберт. — Только нашему, земному.
— На Бога надейся, а сам не плошай, — пробурчал в ответ Кикаха.
Вольф рванул цепь изо всех сил; звенья с шумом лопнули. Охрана снова замолчала, а гворл резко подскочил. Роберт сильно укусил его за палец ноги. Тварь не закричала, но, что-то проворчав, начала подниматься. Один из караульных приказал гворлу сесть, и оба шолкина двинулись к нему. Страшилище не понимало их языка, но его убедили поднятые копья и тон угрожающих голосов. Он поднял ногу и начал растирать ее, осыпая Вольфа проклятиями.
Под ногами охранников захрустел мусор и мелкие камни, свет от факелов заблестел на стене.
— Давай! — рявкнул Вольф.
Он и Кикаха вскочили на ноги, стремительно развернулись и оказались лицом к лицу с растерявшимися шолкинами. Наконечник копья почти касался Роберта. Он быстро схватил древко и дернул на себя. Караульный открыл рот и хотел закричать, но тупой конец копья помешал ему это сделать, захлопнув челюсть резким ударом снизу.
Кикаха оказался менее удачливым. Шолкин отступил назад и занес копье для броска. Кикаха кинулся на него, как защитник на игрока с мячом, и упал караульному в ноги; они покатились кувырком, и копье ударилось в стену.
Тишину разорвали крики одного из охранников. Гворл поднял упавшее рядом копье и метнул его. Наконечник вонзился в глотку шолкина.
Кикаха рывком высвободил копье, вытащил из ножен тесак убитого часового и послал его в цель. Лезвие по рукоятку впилось в солнечное сплетение вбежавшего снаружи шолкина. Увидев его гибель, другие караульные, бежавшие следом, поспешно отступили. Вольф забрал нож убитого им охранника, сунул лезвие за кушак и спросил:
— Куда теперь пойдем?
Кикаха вырвал тесак из груди часового и вытер окровавленную сталь о волосы трупа.
— Только не через эту дверь. Там их слишком много.
Роберт показал на дверь в дальнем конце помещения и бросился к ней. По пути он подобрал выпавший из рук охранника факел. Кикаха сделал то же самое. Дверной проем был завален мусором, и беглецам пришлось пробираться на четвереньках. Вскоре они оказались в зале с обвалившимся потолком. Сквозь дыру в каменных плитах над головой струился свет луны.
— Они наверняка знают об этом выходе, — прокричал Роберт. — Не могли же они быть настолько беззаботными. Нам лучше пока оставаться внутри.
Как только беглецы пересекли пространство под брешью в потолке, наверху замелькали факелы. Друзья побежали изо всех сил, а на краю отверстия зазвучали возбужденные голоса шолкинов. Секунду спустя, едва не попав в ногу Вольфа, в мусор воткнулось копье.
— Теперь они знают, что мы ушли из того большого зала, и бросятся за нами в погоню, — сказал Кикаха.
Они побежали дальше, выбирая ответвления, которые могли вывести их к безопасному выходу. Внезапно пол под ногами Кикахи провалился. Он зацепился за край другого каменного блока и попытался подтянуться, но это ему не удалось. Противоположный конец большой плиты начал подниматься. Кикаха вновь соскользнул вниз, его тело повисло над дырой. Он закричал, выпустил факел и сорвался вниз.
Вольф ошеломленно уставился на поднявшуюся плиту и пролом под ней. Отверстие заполняла темнота. Скорее всего, факел погас при падении, или дыра оказалась настолько глубокой, что свет терялся далеко внизу. Застонав от горя, Роберт пополз к краю и, держа факел в вытянутой руке, заглянул вниз. Шахта, ширина которой достигала десяти футов, а глубина всех пятидесяти, оказалась заваленной мусором и обломками плит. Кикаху он не увидел, как и не увидел никаких следов, отмечавших место его падения.
Вольф окликнул друга по имени, но услышал лишь крики шолкинов, рыскавших по коридорам.
Он еще раз позвал Кикаху, как можно дальше свесился в дыру и осмотрел провал более основательно. Все его попытки осветить темное дно ни к чему не привели, но он разглядел упавший и погасший факел.
Некоторые участки на дне ямы оставались темными, как будто около самых стен были дыры. Возможно, Кикаха свалился в одну из них, подумал Вольф.
Голоса преследователей стали громче, и из-за угла в конце коридора показались первые дрожащие отблески факела. Он не мог больше ждать. Роберт переполз на другую сторону проема, приподнялся на цыпочки и прыгнул. Он почти горизонтально перелетел через пролом, упал на торчащий конец плиты, сбив с торца влажную глину, и, навалившись всем телом, вернул каменный блок на место. Его ноги торчали над краем пролома, но опасность миновала.
Подобрав все еще горевший факел, Роберт пополз вперед. В конце коридора он нашел проход, полностью засыпанный упавшей с потолка глиной. Дверь накрыло огромной плитой из гладкого обтесанного камня, которая застряла в коридоре под углом в сорок пять градусов. Немного ободрав кожу на груди и спине, Вольф протиснулся в щель между камнем и глиной. За дверью находилось огромное помещение, в несколько раз превышающее по размерам тот зал, где держали рабов.
В противоположном конце валялась груда обвалившихся каменных плит. Роберт поднялся по ним до щели между стеной и потолком, в которую лился лунный свет. Через пролом можно было выбраться наружу. Вольф погасил факел. Свет могли заметить шолкины, рыскавшие на верхних этажах здания. Застыв на узком выступе под щелью, он прижался к стене и какое-то время внимательно прислушивался. Если свет факела заметили, его могут поймать, пока он будет вылезать из дыры, и ему не удастся оказать им никакого сопротивления. Но, услышав далекие крики и понимая, что другого выхода нет, Вольф все-таки полез в отверстие.
Он оказался почти на вершине глиняной насыпи, которая скрывала под собой часть здания. Ниже пылали факелы. В их свете он заметил Абиру, который грозил наемнику кулаком и что-то кричал.
Вольф взглянул на глину под ногами и представил камни и пустоты, которые скрывались в глубине. Он представил шахту, на дне которой Кикихв встретил свою смерть.