— Он собирается заточить нас здесь навечно! — выкрикнул Рыжий Орк. — Дингстет! Я пришел с миром!
Не оборачиваясь, существо ответило тоану:
— Возможно. А возможно, и нет. Вон тот, называющий себя Хруузом, говорит, что ты очень жесток, склонен к насилию и жаждешь завладеть секретом машины творения–разрушения, принадлежавшей моему хозяину. Он говорит, ты уничтожишь все вселенные, включая мир Зазеля, чтобы использовать их энергию для создания своей собственной вселенной.
— Он лжет! — заявил Рыжий Орк.
Дингстет не сводил глаз с Кикахи:
— Может, получеловек, называющий себя Хруузом, лжет, а может, говорит правду. Он утверждает, что сумеет представить мне доказательства, если я отпущу его домой. Но ты, Орк, обещал, что скоро вернешься, когда я выпустил тебя через врата. И не вернулся. Выходит, ты меня обманул.
Откуда мне знать — может, Хрууз меня тоже обманывает? Или вы все тут обманщики? Взять, к примеру, тебя, Кикаха. Вы с Хруузом, возможно, никогда не вернетесь сюда, если я вас выпущу. Но вы ведь можете и вернуться, чтобы силой выпытать у меня секреты, которые я обязан хранить. Не знаю, лжец ли ты, Кикаха, но приступам безрассудной ярости ты подвержен точно. Я видел, как ты зашвырнул копию моего черепа. И я видел, как ты убил человека, хотя, похоже, это была самооборона. Так мне, во всяком случае, показалось.
Дингстет повернулся и степенно зашагал прочь. Пройдя ярдов двадцать, он остановился возле «дерева» — малинового растения с густыми ветвями абсолютно одинаковой длины. Неподалеку от цилиндрического ствола лежал большой круглый камень. Хранитель планеты встал точно посередине между камнем и стволом, повернувшись к пленникам спиной, и очевидно, произнес кодовое слово, поскольку тут же исчез.
— Как он тебя поймал? — спросил Кикаха у Хрууза, стоявшего в третьей клетке от него.
— Газ. Но меня сейчас больше волнует вопрос, как нам выбраться из клеток.
— Меня тоже, — сказал Кикаха. — Правда, должен признать, что более трудной проблемы мне еще решать не приходилось.
— Нам не приходилось, — поправил его Хрууз.
— Вот именно — нам! — воскликнул Рыжий Орк. — Предлагаю на время забыть былую вражду и вместе пораскинуть мозгами,
— Забывать я ничего не собираюсь, — отозвался Кикаха. — Но вместе подумать согласен.
— Мы обречены, — вздохнул Кумас.
— Нытик! — набросился на него Ашателон. — Мне стыдно, что я твой брат! Всегда было стыдно, с самого детства!
— А ты, Ашателон, всегда умел подбодрить в трудную минуту, — съязвил Вематол.
Резкий и глубокий голос Хрууза прекратил перепалку:
— Когда я слушаю вас, тоанов, то всегда удивляюсь: как вы умудрились победить мой народ? Просто не могу поверить, что властители, перебившие моих сородичей, были вашими предками. Давайте–ка и впрямь оставим в стороне старые обиды, пока не справимся с Дингстетом — надеюсь, мирным путем.
— Только не проси их дать тебе слово, что они не пырнут тебя в спину, когда выберутся из клеток, — заметил Кикаха. — Их слову грош цена.
— Это мне известно, — сказал Хрууз. — Но все же общая опасность должна сплотить нас на время.
— Ха!
— Есть у кого–нибудь какие–нибудь идеи? — осведомился Рыжий Орк.
— Дингстет, возможно, подслушивает, — отозвался Кикаха. — Какой смысл обмениваться идеями, если он тут же о них узнает? Бумаги у нас нет, да и толку от нее все равно было бы мало. Клетки слишком далеко друг от друга, никакой бумажный шарик не добросишь. К тому же Дингстет наверняка не спускает с нас глаз.
— А может, попробуем язык жестов? — предложил Кумас.
Все рассмеялись.
— Пошевели мозгами, болван! — сказал Вематол. — Кто из нас знает язык жестов? А если кто и знает, ему придется сначала обучить остальных. А чтобы обучить, придется кричать во всю глотку, объясняя значение жестов. И Дингстет выучит его вместе с нами. Так что…
— Я просто высказал идею! — взорвался Кумас. — Я просто думал вслух — а тебе и думать–то нечем, безмозглая тварь! Ну, выкладывай, какая гениальная идея тебя осенила!
Вематол ничего не ответил.
Остаток дня прошел в молчаливых размышлениях.
Ночью иллюминация погасла, остался лишь рассеянный свет фосфоресцирующих растений. Кикаха ворочался на одеялах, но не из–за отсутствия кровати — ему не давали заснуть мучительные раздумья о том, как же выбраться из проклятой клетки и что делать дальше. В конце концов сон сморил его, и думы сменились сновидениями, где рядом с ним была Анана. Ему снились в том числе и опасные, почти безвыходные ситуации, в которые они с Ананой попадали так часто, но в общем сны были приятны.
В одном из сновидений он увидел лица своих покойных родителей. Они улыбались и выглядели гораздо моложе, чем запомнились ему при жизни. Их лица светились сквозь туман где–то вдали, но Кикаха все равно почувствовал себя счастливым — и вскоре проснулся. Было время, когда он сомневался в том, что это его биологические родители. Один из тоанов намекнул как–то Кикахе, что его усыновили, а настоящим отцом его был властитель, возможно даже Рыжий Орк. Кикаха не раз давал себе слово разобраться с этим вопросом, как только появится свободная минутка. Но теперь ему было все равно. Биологические родители не всегда настоящие отец и мать. Любовь и забота — вот что главное. Бедные, но очень порядочные люди, вырастившие Кикаху на ферме в штате Индиана, были единственными, кого он знал и любил. А значит, они и есть его настоящие родители. И к черту все вопросы.
Пещера осветилась зарей, чуть менее яркой, чем вчерашняя иллюминация. Дингстет, очевидно, свято соблюдал смену дня и ночи. Через час он появился между деревом и камнем и вышел в центр круга, не подходя, однако, ни к одной из клеток слишком близко.
— Я слышал, как вы обсуждали планы бегства, — заявил он, не утруждая себя приветствиями, — и просчитал ваши шансы. Получилось 99,999999999 процентов против. Сейчас компьютер пытается выяснить, как обеспечить стопроцентную надежность.
— Чтобы выяснить, тебе нужно собрать о нас абсолютно полные данные, — заявил Кумас. — Иначе ничего не получится.
— Ну–ну, подскажи ему еще что–нибудь! — заорал Вематол. — Давай, выболтай все, что знаешь, король кретинов! Тупица долбаный!
Кумас с оскорбленным видом улегся обратно на одеяло и умолк.
— Я и так пытаюсь учесть по возможности все факторы, — сказал Дингстет. — К сожалению, мой создатель не наделил меня творческими способностями.
— Мы с удовольствием поможем тебе разрешить все трудности! — выкрикнул Вематол.
— В самом деле? — Дингстет повернулся к нему. — Вы очень добры.
Ему пришлось подождать, пока в клетках утихнет оглушительный здоровый хохот. Даже Хрууз рассмеялся своим отрывистым лающим смешком.
— Очевидно, это какая–то шутка. Я не понимаю шуток. Через час вы услышите сигнал. Ты, Кикаха, незамедлительно встанешь в центр круга, очерченного на полу твоей клетки. Врата перенесут тебя в район спортзалов и душевых. Когда ты вернешься в клетку, сигнал зазвучит опять. Ты, Вематол, пойдешь следующим.
Дингстет установил очередность, убедился, что пленники его поняли, и вернулся к дереву.
— Похоже, нам здесь обеспечен отличный уход, — сказал Ашателон, когда хозяин пропал из виду. — Вот только как будет с едой — непонятно. Хотел бы я знать, какого черта он о нас так печется?
— Думаю, он печется вовсе не о нас, — откликнулся Рыжий Орк. — Просто выполняет программу, заложенную в него Зазелем исключительно ради собственных нужд. Возможно, мы еще пожалеем, что Дингстет не прикончил нас сразу.
— Главное, что такая программа в нем заложена, а зачем — это уже детали! — заявил Кикаха. — Нужно попробовать обернуть ее в свою пользу, и не мешкая.
Увы, это было проще сказать, чем сделать, как гласит древняя земная поговорка. Кикаха так и не придумал ничего существенного к тому времени, когда его перенесло в рекреационный зал. Он очутился в глухом каменном помещении без выходов — если не считать врат, доставивших его сюда, — которое вентилировалось через узкие прорези в стенах. Пятьдесят футов в высоту и в ширину, полмили в длину. В каждом конце — душ, фонтанчик, унитаз и воздушная сушилка.