Оба брата так и остались в костюмах. Днем на улице было довольно тепло, около пятнадцати градусов, но с наступлением темноты стало холодать, и Тася удивилась, что мужчины одеты так легко. Впрочем, это не её забота. А костюмы им очень шли. Амурские двигались в них так непринуждённо, будто родились для того, чтобы дефилировать в строгой одежде.
Город оказался именно таким, каким Тася ожидала его увидеть. Тихим, маленьким, засыпающим с приходом темноты. Все крохотные окошки в домах наглухо закрыты, по улицам степенно прогуливались редкие прохожие с собачками, на всех дверях висели таблички «Geschlossen[7] ».
Вполне возможно, они вообще не найдут здесь ни одного работающего кафе. Большинство ресторанов и магазинов в Германии закрывались в восемь вечера. Некоторые — даже в шесть. А в воскресенье найти хоть что-то работающее было практически невозможно.
Улицы были подсвечены фонарями и выглядели очень атмосферно. Снега здесь не было, газоны и аккуратно подстриженные живые изгороди ярко зеленели. Улицы были чуть мокрыми от недавно прошедшего дождя, и брусчатка отражала тёплый свет фонарей.
Как обычно, братья встали по обе стороны от Таси и молча следовали за ней, не мешая девушке наслаждаться видами. У первой попавшейся на пути благообразной фрау Тася спросила, в какой стороне река. Воспитанная немецкая бабушка очень подробно, с жестикуляцией, объяснила, что им нужно следовать прямо, примерно туда, куда они и идут сейчас. На то, чтобы это сделать, ей потребовалось около пяти минут.
До реки они добрались очень быстро. По нашим меркам Некар — это даже не река, а речушка. Но, тем не менее, и она была по-своему живописна. Гранитная набережная, подсвеченная фонарями, была очень красива. Прогулявшись немного по ней, Тася достала смартфон и открыла карту.
— Мы совсем недалеко Штадткирхе Санкт Лаурентиус, посмотрим, что там? — предложила Тася.
— Конечно, — ответил Олег и бросил взгляд на старшего брата.
Игорь, как обычно, молчал. В принципе, она к этому привыкла. Она никогда не путала двух братьев. Болтливым был Олег, но главным — Игорь. Олег всегда посматривал на брата, а потом озвучивал общее решение.
Они свернули на Мёнхштрассе, улицу монахов, которая должна была соединиться с Кирхештрассе, церковная улицей. Невысокие домики умиляли. Достопочтенные бюргеры уже разбрелись по домам, и улицы были практически пусты. Тихая болтовня Таси разносилась довольно далеко.
— А эти дома называются фахверк, — Тася кивком указала на примечательное строение с характерным рисунком балок.
— С палочками? — переспросил Олег.
— Да, те самые, с палочками, — хихикнула Тася. — Мне очень нравится.
— Знаете, мне тоже, — подхватил Олег.
Игорь хмыкнул, но ничего не сказал. Городская церковь была красива. Оранжевое здание с высокой башней с часами на ней. Тускло-зелёный купол венчал всю конструкцию. Часы были подсвечены, как и все домики города. Весь Нюртинген выглядел, как пряничный рождественский городок, с которого стряхнули сахарную пудру. Невероятно уютное и тёплое зрелище. Тася обошла церковь по кругу, а потом снова полезла в телефон.
— Здесь недалеко на Бруннштайге есть какой-то ресторанчик, — задумчиво проговорила она. — Он открыт до одиннадцати. Извините, что я вас тороплю, но мы можем опоздать. Здесь — не Москва, немцы не любят работать за полночь. Мы рискуем остаться без ужина вообще.
Братья тут же согласились, и Тася, поглядывая в навигатор, провела их к небольшому ресторанчику, который обещал им местную кухню.
— Guten Abend[8]! — громко сказала Тася, войдя в ресторан.
Братья непонимающе посмотрели на девушку.
— Что? — осведомилась Тася. — Тут так положено, здороваться со всеми и ни с кем конкретно, когда куда-то входишь.
— Почти, как у нас в деревне… — себе под нос пробормотал Игорь.
Тася едва не зарычала, когда Игорь помог ей снять куртку, а Олег отодвинул для неё стул. Она сама справится! Ну зачем так тыкать её носом в то, что они — мужчины⁈ Сейчас они — коллеги! Но, похоже, вытравить это из Амурских было невозможно.
Через полчаса Тася поняла, что позвать Амурских с собой в ресторан было очень глупой затеей. Она действительно была голодна и хотела хорошо и плотно поесть, но мужчины смотрели на неё так пристально, что ей кусок не лез в горло.
Тем не менее, Тася заставила себя проглотить вкуснейший стейк, сервированный свежими овощами. Братья молча поглощали свою еду, не прекращая сверлить её взглядами, и Тася разозлилась. В конце концов, почему она должна мучиться голодом из-за того, тчо эти двое приклеились к ней взглядами? Когда они закончили к столику, подошла приветливая официантка и предложила что-нибудь на десерт.
— Что вы посоветуете? — просила Тася.
Она бы с удовольствием выпила теплого чаю с чем-нибудь сладеньким.
— А что вас интересует?
— Что-нибудь местное. Подскажите, пожалуйста, какой-нибудь местный десерт.
— Ну, например, у нас неплохие Nonnenfürzle, — с заговорщической улыбкой проговорила официантка.
— Nonnenfürzle⁈ — вскричала Тася, выпучив глаза.
— Да-да, — сказала официантка с хохотом.
Тася открыла рот от изумления, а потом запрокинула голову и расхохоталась во весь голос. Амурские смотрели на нее с немалым удивлением.
— Она предлагает нам съесть пуки монашки! Монашкины пуки, понимаете? — Тася едва могла говорить от хохота.
Мужчины перевели изумлённые взгляды на официантку. Девушка, наслаждаясь удивлением на лицах посетителей, покивала и улыбнулась.
— Ja, ja! Nonnenfürzle![9]
— Я хочу их попробовать! — сказала Тася, а потом повернулась к мужчинам и сказала по-русски, — я в жизни не пробовала монашкины пуки. Я не знала, что пуки можно есть. Я хочу это попробовать!
— Я не уверен, — сказал Олег.
— А я рискну, — не поддержал его Игорь.
Тася так развеселилась, что не могла стереть улыбку с лица. Олег подхватил её сразу. Понемногу растаял даже Игорь. Один уголок, его губ немного приподнялся. Это было самое яркое проявление радости, которая Тася у него, когда-либо замечала.
Официантка почти сразу же принесла какие-то шарики из теста, обсыпанные сахарной, пудрой, и чай для всех троих. Шарики из теста, обозванные пуками, не представляли из себя ничего примечательного, но и ничего ужасного. Собственно, это и были обыкновенные шарики из теста, жареные во фритюре. Пончики, без дырки.
— Интересно, почему они называются монашкиными пукaми? — спросил Олег, пережевывая булочку.
Когда Тася и Игорь откусили от своих пуков, Олег по наслаждению на их лицах понял, что это вкусно, и тоже приобщился к десерту.
— Понятия не имею. Я вообще не знала, что на свете существует такой десерт, — прошамкала Тася.
— А я слышал, что в какой-то стране на определенный праздник готовят эклеры в форме члена с яйцами, — вдруг брякнул Олег.
Тася посмотрела на него округлившимися глазами. Игорь скосил на брата недовольный прищуренный взгляд. Но по дрожащим сжатым губам Игоря Тася понимала, что он вот-вот рассмеётся.
— Извините, — пробормотал Олег.
Щёки младшего Амурского окрасились милым румянцем. Тася вдруг подумала, что сейчас он выглядит совсем не таким недоступным, каким она привыкла его видеть. Вскоре к ним подошла официантка со счётом — ресторан должен был закрываться. Тася и братья вышли на улицу.
— Нам нужно поспать. Завтра рано вставать, прокатная контора откроется ровно в восемь утра, — проговорил Олег.
— Нам туда, — сказал Игорь, ткнув пальцем себе за спину.
— Откуда вы знаете? — спросила Тася.
— Я неплохо ориентируюсь на местности, если успел немножко по ней пройтись, — пожал плечами Игорь.
— А я вот теряюсь без навигатора, — ответила Тася со вздохом.
— Просто держитесь поближе ко мне и никогда не потеряетесь, — улыбнулся Игорь одним уголком губ.