Она обняла его.
– Ты не должен этого говорить, Дэвид. У тебя еще вся жизнь впереди. У тебя есть ради чего жить. Очень много людей верят в тебя и помогут тебе.
– Я боюсь идти в тюрьму.
– Тебя не пошлют в тюрьму. Мы будем бороться, Дэвид.
– Я не сделал ничего плохого.
– Я знаю, Дэвид. Я верю тебе.
– Когда Дороти Тернер опять придет ко мне?
– Я говорила… – И вдруг она поняла, что говорила об этом Денни. – Завтра, Дэвид. Еще с одним психиатром по имени Уилбур.
– Ведь вы не расскажете ей наш секрет? Она отрицательно покачала головой.
– Нет, Дэвид. Что касается доктора Уилбур, то я уверена, что нам и не придется ей рассказывать.
• 7 •
Воскресное утро 12 марта выдалось холодным, но солнечным. Берни Явич вышел из машины и направился в Окружную тюрьму имени Франклина, испытывая какоето странное чувство. Впервые он, прокурор, будет присутствовать при тестировании подзащитного психиатрами. Берни перечитывал отчет из Юго-Западного центра и отчет полицейских, но и представления не имел, чего следует ожидать.
Он не мог поверить, что все именитые доктора серьезно относятся к такому явлению, как множественная личность. На Берни не произвел впечатления приезд Корнелии Уилбур. Она верит в такие вещи и, значит, будет искать их в Миллигане. Но присутствие Хардинга меняло дело – в штате Огайо не было более уважаемого психиатра. Никто не способен обмануть доктора Хардинга. Для многих ведущих прокуроров, которые не уважают психиатров, проводящих судебно-психиатрическое тестирование, Джордж Хардинг-младший был безусловным исключением.
Постепенно подошли все остальные, и их разместили в большой комнате со складными стульями, доской и письменным столом, где в пересменок обычно собирались полицейские.
Явич поздоровался со Стеллой Кэролин и Шейлой Портер, работником социальной службы из Юго-Западного центра, и был представлен докторам Уилбур и Хардингу. Затем дверь открылась, и он впервые увидел Билли Миллигана. Рядом с ним, держа его за руку, шла Джуди Стивенсон. Дороти Тернер шла впереди них, Гэри – позади. Все четверо вошли в комнату. Увидев так много народа, Миллиган остановился в нерешительности.
Дороти Тернер по очереди представила всех Миллигану, потом подвела его к стулу рядом с Корнелией Уилбур.
– Доктор Уилбур, – тихо произнесла Дороти, – это Денни.
– Здравствуй, Денни, – сказала Уилбур. – Рада познакомиться с тобой. Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, – сказал он, не отпуская руки Дороти.
– Я понимаю, что ты нервничаешь, тут действительно много народу. Но все мы здесь только для того, чтобы помочь тебе, – сказала Уилбур.
Все сели. Швейкарт наклонился и прошептал Явичу:
– Если ты не поверишь в то, что увидел, я сдам свою адвокатскую лицензию.
Когда Уилбур начала задавать вопросы Миллигану, Явич расслабился. Это была привлекательная, энергичная женщина с ярко-рыжими волосами и красной помадой на губах. Она разговаривала с Миллиганом спокойно, по-матерински. Денни отвечал на вопросы и рассказал ей об Артуре, Рейджене и Аллене. Корнелия повернулась к Явичу:
– Видите? Это типично для множественных личностей: он хочет говорить о том, что случилось с другими, но не говорит, что случилось с ним.
После того как были заданы еще вопросы и получены ответы, доктор Уилбур обратилась к доктору Хардингу:
– Это яркий пример диссоциативного состояния истерического невроза.
Денни посмотрел на Джуди и сказал:
– Она сошла с пятна.
Джуди улыбнулась и прошептала:
– Нет, Денни. В ее случае этого не происходит.
– Наверное, внутри нее очень много людей, – продолжал настаивать Денни. – Со мной она говорит так, а потом меняется и начинает говорить те важные слова, какими пользуется Артур.
– Я бы хотела, чтобы судья Флауэрс присутствовал здесь, – сказала Уилбур. – Я знаю, что происходит внутри этого молодого человека. Я знаю, что ему действительно требуется.
Денни резко повернулся и укоризненно посмотрел на Дороти Тернер:
– Вы сказали ей! Вы обещали, что не скажете, а сами сказали.
– Нет, Денни, – ответила Тернер. – Я не говорила. Доктор Уилбур знает, в чем дело, потому что знает других таких же людей, как ты.
Решительным, но тихим голосом Корнелия Уилбур велела Денни успокоиться. Левую руку она положила себе на лоб, и блеск ее бриллиантового кольца отразился в его глазах.
– Ты полностью расслабился и теперь чувствуешь себя хорошо, Денни. Ничто тебя не беспокоит. Расслабься. Что бы ты ни хотел сделать или сказать, все будет хорошо. Говори все, что ты хочешь.
– Я хочу уйти, – сказал Денни. – Я хочу освободить пятно.
– Что бы ты ни захотел сделать, мы согласны, Денни. Вот что я тебе скажу: когда ты уйдешь, я хочу поговорить с Билли. Тем Билли, которого так назвали, когда он родился.
Денни пожал плечами:
– Я не могу заставить Билли прийти. Он спит. Только Артур и Рейджен могут его разбудить.
– Хорошо, тогда скажи Артуру и Рейджену, что мне нужно поговорить с Билли. Это очень важно.
С возрастающим удивлением Явич наблюдал, как взгляд Денни стал отсутствующим, губы зашевелились, тело вдруг выпрямилось и он в изумлении огляделся. Сначала он молчал, затем попросил сигарету.
Доктор Уилбур дала ему сигарету, и пока он усаживался, Джуди Стивенсон шепнула Явичу, что единственный, кто курит, это Аллен.
Уилбур еще раз представилась сама и представила тех из присутствующих, кто еще не был знаком с Алленом. Явич был поражен, насколько изменился Миллиган, каким он стал непринужденным и общительным. Он улыбался, говорил убедительно и гладко, очень отличаясь от застенчивого подростка Денни. Аллен ответил на вопросы доктора Уилбур о его интересах: он играет на пианино и на барабане, рисует – в основном портреты. Ему восемнадцать, и он любит бейсбол, хотя Томми ненавидит эту игру.
– Хорошо, Аллен, – сказала Уилбур. – Теперь я бы хотела поговорить с Артуром.
– Ладно, – сказал Аллен, – Подождите, я…
Явич во все глаза смотрел, как Аллен быстро сделал пару глубоких затяжек, прежде чем уйти. Эта маленькая деталь казалась такой естественной – курнуть напоследок, прежде чем появится Артур, который не курит. И опять взгляд потускнел, веки заморгали. Молодой человек открыл глаза, откинулся на стуле, огляделся с надменным видом и сложил вместе кончики пальцев, образуя пирамидку. Когда он заговорил, в его речи звучал аристократический британский акцент.
Явич нахмурился, прислушиваясь. Он действительно видел и слышал нового человека, разговаривающего с доктором Уилбур. Взгляд Артура, его движения разительно отличались от Аллена. Друг Явича, бухгалтер из Кливленда, был британцем, и Явич был поражен сходством их речевой манеры.
– Мне кажется, я не встречался с этими людьми, – сказал Артур.
Его представили всем, и Явич почувствовал себя глупо, здороваясь с Артуром, словно тот только что вошел в комнату. Когда Уилбур спросила Артура об остальных, он описал роль каждого и объяснил, кому можно, а кому нельзя выходить. Наконец доктор Уилбур сказала:
– Мы должны поговорить с Билли.
– Будить его очень опасно, – сказал Артур. – Вы знаете, у него мания самоубийства.
– Очень важно, чтобы с ним поговорил доктор Хардинг. От этого может зависеть результат суда. Свобода и лечение – или тюрьма.
Артур подумал, поджал губы и сказал:
– Видите ли, в данном случае решаю не я. Поскольку мы сейчас в тюрьме – во враждебном окружении, – ведущее место занимает Рейджен, и только он принимает окончательное решение, кому вставать на пятно.
– Какую роль в вашей жизни играет Рейджен? – спросила она.
– Рейджен – защитник и хранитель ненависти.
– Хорошо, – резко сказала Уилбур. – Я должна поговорить с Рейдженом.
– Мадам, я бы посоветовал…
– Артур, у нас мало времени! Много занятых людей отказались от отдыха в выходной день, чтобы прийти сюда и помочь вам. Рейджен должен согласиться, чтобы Билли поговорил с нами.