Боксербаум хлопнул себя по лбу:
– Пятна на его руке, о которых говорила Донна Уэст! Вот, значит, откуда они. Он пишет масляными красками.
Никки Миллер, которая тоже видела портрет, подошла к подозреваемому, все еще сидящему в кресле.
– Ты Миллиган, верно?
Тот поднял голову и посмотрел на нее невидящим взглядом.
– Н-нет, – пробормотал он.
– Там висит прекрасная картина. Это ты нарисовал? Он кивнул.
– Что ж, – улыбнулась Никки, – она подписана «Миллиган».
Боксербаум подошел к Миллигану:
– Слушай, Билл, я Элиот Боксербаум из полиции Университета штата Огайо. Можно поговорить с тобой?
Никакого ответа. Не было подергивания глаз, о котором говорила Кэрри Драйер.
– Кто-нибудь зачитал ему права?
Никто не ответил. Боксербаум вынул карточку, где были записаны права задержанного, и громко прочитал их. Он хотел быть уверенным во всем.
– Ты обвиняешься в похищении девушек с территории университета, Билл. Хочешь рассказать об этом?
Миллиган вскинул голову в изумлении:
– Что происходит? Я что, кого-то обидел?
– Ты сказал девушкам, что к ним придут другие. Кто они?
– Надеюсь, я никому не сделал ничего плохого. Увидев, что полицейский направился в спальню, Миллиган встрепенулся:
– Не трогайте коробку! Она взорвется!
– Бомба? – быстро спросил Клеберг.
– Она… там…
– Покажешь мне? – попросил Боксербаум. Миллиган медленно поднялся с кресла и пошел в спальню. Он остановился на пороге и кивнул в сторону небольшой картонной коробки на полу возле туалетного столика. Клеберг остался с Миллиганом, а Боксербаум вошел посмотреть. Остальные собрались позади Миллигана в дверном проеме. Боксербаум опустился на колени у коробки. Через открытый верх были видны провода и что-то похожее на часы. Он попятился из комнаты и обратился к сержанту Демпси:
– Лучше вызовите кого-нибудь из отдела разминирования. Клеберг и я возвращаемся в участок и забираем Миллигана с собой.
Клеберг подогнал университетскую полицейскую машину. Рокуэл из группы захвата сел рядом с ним. Боксербаум сел на заднее сиденье рядом с Миллиганом, который никак не реагировал на вопросы об изнасиловании. Он наклонился вперед, находясь в неудобном положении из-за наручников за спиной, и бессвязно бормотал:
– Мой брат Стюарт мертв… Я кого-то обидел?
– Ты знал кого-нибудь из этих девушек? – спросил Боксербаум. – Ты знал медсестру?
– Моя мама медсестра, – запинаясь, ответил Миллиган.
– Скажи мне, почему ты искал жертвы на территории университета?
– Немцы хотят прийти за мной…
– Поговорим о том, что случилось, Билл. Тебя привлекли длинные черные волосы медсестры?
Миллиган взглянул на него:
– Странный вы какой-то. – Затем, снова уставившись в одну точку, сказал: – Моя сестра возненавидит меня, когда узнает.
Боксербаум сдался.
Они прибыли в Центральное управление и провели задержанного через заднюю дверь на четвертый этаж в оперативно-технический отдел. Боксербаум и Клеберг пошли в другой кабинет помочь Никки Миллер подготовить бумаги, дающие основание для выдачи ордера на обыск.
В полдвенадцатого ночи Бесселл вновь зачитал Миллигану его права и спросил, подпишет ли он отказ от претензий. Миллиган только уставился на него. Никки Миллер услышала, как Бесселл сказал:
– Послушай, Билл, ты изнасиловал трех женщин, и мы хотим знать об этом.
– Я это сделал? – спросил Миллиган. – Я кого-то обидел? Если я кого-то обидел, мне очень жаль.
После этого Миллиган замолчал. Бесселл отвел его на пятый этаж, где его должны были сфотографировать и снять отпечатки пальцев. Женщина-полицейский в форме подняла голову при их появлении. Бесселл взял руку Миллигана, чтобы снять отпечатки, но внезапно тот рванулся назад, словно придя в ужас от его прикосновения, и спрятался за спиной женщины, ища у нее защиты.
– Он чем-то напуган, – сказала она. Повернувшись к побелевшему, дрожащему юноше, она мягко, словно ребенку, сказала: – Мы должны взять у тебя отпечатки. Ты понимаешь, что я говорю?
– Я… я не хочу, чтобы он дотрагивался до меня.
– Хорошо, – сказала женщина в форме. – Я это сделаю. Так лучше?
Миллиган кивнул и позволил ей снять отпечатки пальцев. После этой процедуры и фотографирования Бесселл отвел его в изолятор временного содержания.
Когда бланк ордера на обыск был заполнен, Никки Миллер позвонила судье Уэсту. Выслушав имеющиеся у нее свидетельства и учитывая срочность дела, судья попросил ее приехать к нему домой и в половине второго ночи подписал ордер. Миллер сразу же поехала в «Ченнингуэй», пробираясь сквозь туман, ставший еще гуще.
Затем Никки позвонила в мобильную оперативно-следственную группу. В четверть третьего, по их прибытии, она предъявила ордер, и был произведен обыск. Вот составленный ими список вещей, изъятых из квартиры подозреваемого:
Туалетный столик – 343 доллара наличными, защитные очки, наручники и ключ к ним, бумажник, удостоверение на имя Уильяма Симмза и Уильяма Миллигана, регистрационная карточка расходов на имя Донны Уэст.
Стенной шкаф – удостоверения клиента банка на имя Донны Уэст и Кэрри Драйер, медицинская карта Донны Уэст, фотография Полли Ньютон, автоматический пистолет калибра 0,25 с пятью полными обоймами.
Шкатулка – лист бумаги с именем и адресом Полли Ньютон. Страница из ее записной книжки.
Изголовье кровати – пружинный нож, два пакета с порошком.
Комод – телефонный счет на имя Миллигана, кобура от пистолета «Смит-Вессон».
Под красным креслом – 9-миллиметровый «Смит-Вессон» с обоймой и шестью боевыми патронами.
Под сиденьем коричневого кресла – обойма с пятнадцатью боевыми патронами и пластиковый пакет с пятнадцатью патронами.
Вернувшись в Центральное управление, Никки Миллер отнесла улики секретарю суда, заверила их нотариально и отдала в камеру хранения.
– Этого достаточно, чтобы привлечь к суду, – сказала она.
Миллиган съежился в углу крохотной камеры. Его всего трясло. Внезапно, издав икающий звук, он потерял сознание. Через минуту открыл глаза и с удивлением стал осматривать стены, туалет, койку.
– О боже, нет! – закричал он. – Только не это опять! Он сел на пол, тупо уставившись в пространство.
Потом увидел в углу тараканов, и выражение его лица изменилось. Скрестив ноги, Миллиган сгорбился, положив подбородок на ладони, и по-детски заулыбался, наблюдая, как тараканы бегают кругами.
• 2 •
Несколько часов спустя, когда за Миллиганом пришли, чтобы перевести в другое место, он не спал. Его сцепили наручниками с огромным негром и вместе с другими заключенными вывели через заднюю дверь на стоянку машин. Там их посадили в фургон, направляющийся в окружную тюрьму имени Франклина.
Фургон доехал до центра Коламбуса и остановился у здания, напоминающего футуристическую крепость, выстроенную в самом сердце города. Ее бетонные стены, массивные и глухие, поднимались с небольшим наклоном внутрь на высоту двух этажей. Над вторым этажом возвышалась надстройка – современное офисное здание. Во внутреннем дворе тюрьмы господствовала статуя Бенджамина Франклина.
Фургон свернул в узкую улицу за тюрьмой и остановился перед гаражом, ворота которого были сделаны из рифленой стали. С этого места тюрьма виделась в тени более высокого здания, с которым она соприкасалась, – здания Окружного суда имени Франклина. Стальные ворота с лязгом поднялись, фургон въехал, и ворота снова опустились. Заключенных вывели из фургона в узкое пространство у тюрьмы, расположенное между двумя подъемными стальными дверями. Вывели всех, кроме одного: Миллигану удалось избавиться от наручников, и он остался в фургоне.
– Выметайся оттуда, Миллиган! – крикнул офицер. – Сукин сын, чертов насильник! Ты что думаешь, с тобой в игрушки играют?