Наш автор также приводит других ораторов, которые высказывались на эту тему с ясностью и с подходящей для речи элегантностью. Среди других Стратокл так говорит: «Город Фивы был распахан и засеян, тот город, жители которого воевали против Филиппа». В то же время, по словам Агатархида, ясно изложены страдания города, и он напомнил о дружеском участии к тем, кого коснулось несчастье. Это ужасно, если добродетель, обычно, связана с сильным состраданием. После Стратокла он цитирует Эсхина: «Город, наш сосед, изъят из Греции». Нельзя сказать лучше, уверяет наш автор, он находчиво дал метафору о разрушении города, чтобы доходчиво показать всем опасность, которая угрожает Афинам на примере катастрофы соседнего города. И, конечно, Демосфен, добавляет он, который пользовался метафорами в своих выступлениях против Александра, высказался следующим образом: «Выкорчевали город до основания, даже праха не осталось там, где были дома, а жены и дети тех, кто обладал гегемонией над Грецией, рассеяны по шатрам варваров». Для изображения ситуации выбрана метафора резкая, точная и краткая, хотя без необходимой ясности, чтобы проиллюстрировать события. Этот же оратор сказал об Олинфе: «Олинф, Мефона, Аполлония и тридцать два города во Фракии уничтожены с таким варварством, что если к ним не приближаться, то и нельзя сказать были ли они когда-нибудь основаны». Говоря о множестве городов, он повествует и несчастьях людей таким образом, что возбуждает большое сострадание, и вопреки ожиданию слушатели испытывают очень сильные чувства.
Ссылаясь на эти и другие отрывки различных авторов, некоторые он принимает, но Гегесия осуждает и отвергает все, что исходит от него.
(22) Между городами Мемфис и Фивы расположены пять номов, вот их порядок по численности населения. Первый из них Гераклеотиды, второй — Ликополитиды, третий — Оксиринхиды, четвертый — Гермополитиды. Пятый некоторые называют Стражи (Φυλακή), другие — Корабли (Σχεδία). Именно здесь налагают и взыскивают налог на товары, поступающие из верхних провинций. Непосредственно за только что упомянутым находится город Лик (Волк) где начинается Фиваида; потом город Афродиты, после него Панон, Тронис, Бопос, южнее находится город, называемый Зевса-младенца. После нома Тентириды город Аполлона, далее Копт и Элефантида; далее идут эфиопские края и первым город Кортия. Вот, следовательно, упомянуты города от Мемфиса до Эфиопии.
(23)[891] Рядом с Красным морем, где Нил, несмотря на частые повороты и излучины, не меняет своего очевидного курса и проявляет сильное отклонение вправо, есть огромный залив, который вдается от моря в материк, так что пространство, находящееся между водами, соленой и пресной, за малым не сужается до кучи ила. Рядом с морем, о котором мы только что говорили, есть место богатое металлами, называемых благородными: оно, в действительности, чрезвычайно черное, но образует в себе мрамор такой, который сияющей белизной превосходит все что бы то ни было.
(24) Тех, кто занимает низшую ступень нищеты, тирания низвела до кабалы, которая заключается в разработке золотых шахт: некоторые переносят груз несчастья с женами и детьми, другие в одиночку. После преувеличения в трагической манере о судьбе этих людей, которое оставляет много места для будущих бедствий, автор объясняет, как добывается золото. (25) По его словам шахтеры жгут дрова на прочной и почти неприступной породе, содержащей золото, и после размягчения огнем она поддается обработке; настолько, чтобы получить из нее камень. И они раздробляют ее железным инструментом, чтобы добыть камень. Опытный рабочий, который отвечает за эту задачу, руководит другими. Он показывает рудокопам направление, куда они должны следовать, взваливая все труды на тех бедолаг, которые работают по принуждению. Итак, молодые и сильные мужчины молотками разбивают породу, что содержит мрамор, их труд требует больше силы чем умения. Они роют в скале несколько ходов, которые никогда не бывают прямыми. Камень, содержащий золото, следует в направлении иногда вверх, иногда вниз, иногда прямо, иногда наискось и поперек, так же как корни деревьев. Поэтому, привязав лампады ко лбу, они извлекают блестящий камень, следуя за жилой. И когда они работают в разных положениях, материал, который они извлекают, они бросают на пол, руководствуясь отнюдь не своим желанием или силами, но волей надзирателя, скорого на расправу. (26) Дети, не достигшие возмужалости, проскальзывают по ходам, прорытым рабочими, собирают с большими трудами обломки выбитых из скалы камней, и выносят их наружу. С его слов, старики и большое число увечных заняты переноской камня; когда они завершают эту работу, они зовут «рубщиков». Сильные мужчины, около тридцати лет, взяв каменные ступы, железными пестиками измельчают материал, и принимают все усилия, чтобы куски были не больше черного гороха, и в тот момент отдают другим. Это уже работа женщин, которые находятся в тюрьме вместе с мужьями или родителями. Ибо одна за другой установлены несколько мельниц, на которых женщины измельчают щебень. На каждую спицу становится по три женщины, одетые настолько ужасно, что едва прикрывают срам. Они работают до тех пор, пока не растирают кусочки до состояния муки. Все, кто подчинился этой страшной судьбе, с нетерпением ожидают смерти. (27) Этот порошок у женщин забирают рабочие, которых называют «переработчики»: только они могут провести столь важные завершающие операции. Вот как они это делают: они раскладывают мрамор на большой доске, гладкой и правильной формы, но размещенной не горизонтально, а слегка наклонно. Затем поливают водой и растирают руками эту массу то нежно, то нажимая сильнее в случае надобности. В результате этого процесса земля растворяется и исчезает с наклонной доски, но минерал прочный и драгоценный остается на дереве. Переработчики выливают воду несколько раз на эту массу, затем берут мягкую и толстую губку, при помощи которой осторожно протирают мрамор и слегка прижимают, и она вбирает в поры и удаляет легкую (фракцию), рассыпчатую и грязную, но тяжелая и блестящая остается на столе, отделившись от других материалов, так как ее естественная тяжесть не позволяет ей легко перемещаться. (28) Таким образом, после того как они очистили золотые опилки, переработчики отдают это тем, кто ответственен за переплавку. Они, после измерения и взвешивания принесенного им материала, бросают его в глиняный сосуд и смешивают в должной пропорции с куском свинца, солью, оловом и ячменными отрубями. После этого они закрывают сосуд, замазывают по кругу крышку, и обжигают в печи непрерывно в течение пяти дней и ночей. На следующий день, когда расплав должным образом остынет, они переливают его в другой сосуд, и нет в нем никаких других элементов кроме золота, которого получается чуть меньше, чем было до переплавки. (29) О бессмысленной гибель большого числа людей, работающих на руднике, уже говорилось. Словно сама Природа показывает, что добыча золота очень трудоемка, охрана трудна, все это требует неустанных забот, и применение этого металла находится между удовольствием и болью. Работа здесь началась в глубокой древности, так как природа металлов была открыта еще при первых царях страны; но разработка приостанавливалась, когда эфиопы с армией вторгались в Египет и в течение многих лет удерживали города (мы говорим о тех, кто построил монумент Мемнона). Еще раз такое случилось во времена господства мидян и персов. Вплоть до нашего времени в шахтах находят бронзовые молотки для колки камня, потому что тогда железо еще было неизвестно, а также невероятное количество человеческих костей; кроме того, что весьма вероятно, некоторые люди задохнулись в глубоких штольнях. Так как шахты огромны; своею глубиной они доходят до самого моря.
891
Отсюда и до конца см. параллельный текст Диодора (III.12-48), основанный на рассказе Агатархида. См. также более сжатый рассказ Страбона (XVI.4)