(42) Те, кто живут в непосредственной близости с ихтиофагами не знающими жажды, как будто заключили нерушимый договор между ними и тюленями, никогда не наносят вреда этим животным, и те, в свою очередь, никогда не вредят им. Наоборот, они сохраняют нетронутой добычу друг друга, что добывает каждый охотник, и они живут в такой гармонии, что трудно сыскать пример такого совершенства среди людей, живущих с другими людьми.
(43) Некоторые ихтиофаги живут в пещерах, но из-за удушающей жары не в тех, что выходят на южную сторону, а на противоположном склоне. У других кровля из рыбьих ребер покрытых морскими водорослями. Другие связывают воедино верхушки оливковых деревьев, которые затем используют как навесы. Этот вид олив приносит плоды похожие на каштан. (44) Существует четвертый вид ихтиофагов, которые живут следующим образом: огромные кучи песка, напоминающие горы, скапливались с незапамятных времен. Постоянный прибой смешал и уплотнил песок до состояния однородной и плотной массы. Они роют там ходы в рост человека, твердую верхнюю часть они используют как крышу, укрепленную причиной уже упомянутой. Внизу же они прокладывают во все стороны сообщающиеся друг с другом тоннели, в которых они отдыхают, наслаждаясь прохладой. Во время прилива они занимаются промыслом, о чем было сказано. (45) О мертвых они не заботятся, их души не доступны жалости. Они бросают (трупы) на берегу, пока отлив не утянет их в море на корм рыбам.
(46) Некоторые туземцы, живущие дарами моря, имеют ту особенность, отличающую их от других, которой нелегко дать убедительную причину, потому что никто не знает как они пришли в те места, которые они населяют. Отвесные скалы окружают их изнутри, горы предотвращают доступ со стороны, а спереди море, ограничивающее все пространство. И поэтому ни с одной стороны совершенно невозможно достичь этого места пешком, таким же образом это трудно сделать на плоту, а ничего похожего на лодки у них нет. В таком случае остается сказать, что они являются автохтонами (αει υπαρχοντες), которые произошли не из первичного семени, но существовали всегда, так думают некоторые натуралисты.
(47) За теснинами, окружающими Аравию и противоположную страну, лежат Спорады, низкие, широкие, но многочисленные острова. Они не производят плодов ни культурных, ни дикорастущих, которые могли бы прокормить туземцев. Они удалены от упомянутого континента примерно на семьдесят стадий и вытянуты в сторону моря, простирающегося до Индии и Гедрозии. Там нет волнения, потому что остова, обращенные друг к другу, перехватывают волны извне. Как кажется, климат там более благоприятный. Но обитатели этих островов, соразмерные величине, живут следующим образом. В окружающих водах, ужасающих и бурных, обитают многочисленные черепахи, мощью и размерами превышающими доверие; мы считаем, что это все морские черепахи. Ночью они пасутся на дне моря, но день проводят в тихих и спокойных водах, умиротворенных островами, где они спят на поверхности, подставив солнцу выступающие части, и выглядя как перевернутый корабль. Жители пользуются этой возможностью, чтобы вытащить их на землю посредством умения, силы и веревок; они едят все внутренние части этих черепах, готовя их некоторое время на палящем солнце; а что касается панцирей, они строят из них жилища. Они укрепляют тем же средством хижины, установив возвышающуюся часть изгибом вниз, словно это хижина, а также используют для мореплавания и как сосуды для воды. Получается, что эти черепахи в одно и то же время служат людям судном, домом, сосудом и пищей.
(48) Недалеко от только что упомянутого народа есть другой, менее многочисленный; и вот как он живет. Средства к существованию они получают от китов, выброшенных на берег, а когда еда заканчивается, что бывает часто, они берут кости и объедают хрящи на концах ребер. Хотя этим трудно утолить источник страданий, но этот ресурс для них немалое подспорье.
Вот виды ихтиофагов, — говорит Агатархид, — нам известные, но существуют тысячи других, нам неизвестных.
(49) В то время как наш образ жизни выражается для нас в наличии вещей нужных и ненужных, племена ихтиофагов, о которых мы говорили, отклонили все вещи ненужные, и тем не менее не лишены тех, что им подходят, во всем выбрав по жизни божественный путь, который не меняет натуру и не порабощен предрассудками. Стремление достичь первенства не связано со страданиями и неудачами, которые научают принимать во внимание разногласия и интриги. Не знают они жажды богатства, чтобы совершать несправедливости против других людей; напротив, они поддерживают многих других вопреки необходимости. Никогда они не возбуждают сильную вражду, не допускают жестокого обращения, но они и не смягчают несчастий своих близких. Их мера печали — невзгоды, которые испытывает в жизни человек, выходящий в море в стремлении увеличить добычу, чтобы скрасить свое существование. Но хотя они нуждаются в малом, столь же мало им нужно для печали. Обладая необходимым, они никогда не ищут излишнего. То, что огорчает всякого человека, так не то, чего он не знает, когда этого нет, а то, чего он страстно хочет, но лишен средств найти удовлетворение. Вот почему тот, кто имеет все что хочет, будет счастлив, приняв руководителем природу, а не мнения. Он также не подвластен суду законов. В самом деле, почему предписания должны порабощать тех, кто живет не по писаным правилам, а в соответствии со здравым смыслом?