Американцы 50-х были совершенно иной породой людей. Хотя они составляли всего 6 % населения Земли, на их долю приходилось 60 % автомобилей, 58 % телефонов и 40 % всех радиоприемников планеты. Какой бы удушливой американским тинейджерам ни казалась атмосфера консумеризма, пользовались они новым процветанием «в полный рост»: в 1959 году у каждого из них было в среднем по 400 долларов только на мелкие расходы, а на губную помаду девочки-подростки тратили 20 миллионов долларов в год.
Купить хотелось так много, и выбор был гигантским. Автомобили стали походить на космические корабли, телевизоры выглядели как соборы из красного дерева. Появились машины, которые мыли посуду; белые рубашки, которые не нуждались в глажке... Проигрыватели, холодильники, пылесосы — все это сходило с заводских конвейеров бесконечным потоком. Появились даже рестораны, банки и кинотеатры, посетить которые можно было, не выходя из автомобиля!
Но при всех прелестях этого потребительского рая многим в нем чего-то не хватало. И тех, кто не полностью поддался самодовольному процветанию эйзенхауэровской Америки, стали подтачивать смутные сомнения. Глубоко под вылизанной поверхностью этого автомобильного Эдема уже извивался скользкий змей неуверенности.
В 1957 году те, кто уже ощущал эту неуверенность, нашли свое священное писание в керуаковском романе «На дороге». В этой безумной скачущей одиссее были слышны отголоски других американских революций эпохи — дерзости рок-н-ролла, воплощением которого стал Элвис, и смятения молодежного бунта Джеймса Дина. Вдохновленная бопом и подпитанная амфетаминами проза звучала как клич к освобождению.
«На дороге» предложил сексуальную эмансипацию, эксперименты с наркотиками и мистический поиск — все это в обертке туманного литературного безумия. И хотя по тиражам «На дороге» не мог сравниться с коммерческими бестселлерами той поры, влияние его было поистине сейсмическим. Пусть Керуак не был ни первым, ни дольше всех прожившим битником, он — как до него Скотт Фитцджеральд — «изобрел поколение». Вскоре после публикации «На дороге» журнал «Playboy» уже предлагал своим читателям купить «майку битников».
Тот самый Лоуэлл, где Керуак родился и откуда мечтал сбежать, столетием раньше полностью очаровал Чарлза Диккенса. Это был образцовый город XIX века, текстильные фабрики которого являлись вершиной тогдашней технологии. В свой первый визит в 1842 году Диккенс писал, что время, проведенное им в массачусетском городке, «было самым счастливым за все путешествие». Однако то же самое, что так понравилось в Лоуэлле автору «Холодного дома», вынудило бежать оттуда автора «На дороге».
«Смысл битничества, — писала Маргарет Дрэббл (Английская писательница.), — в бегстве от обыденной, пуританской морали среднего класса к визионерскому просветительству и художественной импровизации. Путь к ним шел через дзен-буддизм и другие религиозные верования, вроде бытовавшего среди американских индейцев и мексиканцев культа пейотля, а также через драйв и скорость, которые достигались автомобилем, наркотиками, сексом, алкоголем или бесконечными разговорами».
Воспетое Керуаком опьяняющее чувство свободы было очень созвучно психологии американцев. Антигерои «На дороге» — Сэл Пэрэдайз (Керуак) и Дин Мориарти (Нил Кэссиди) — авантюристы, исследователи и мечтатели в традиции Гекльберри Финна и Измаила из мелвилловского «Моби Дика».
Для многих в то время, в том числе и для еще совсем молодого Боба Дилана, как позже и для Тома Уэйтса, «На дороге» был священным текстом. Керуак предлагал альтернативу удушающему пригородному существованию. Какой бы комфортабельной и уютной Америка 50-х ни казалась поколению родителей (в немалой степени еще и потому, что они пережили войну), дети их бунтовали против уныния расчерченной от начала до конца жизни, призванной лишь повторять бытие отцов. Бунт этот и получил свой голос в «На дороге».
«Я вырос в типичной семье среднего класса, — с легкой ноткой сожаления говорил мне Уэйтc, рассуждая о Керуаке. — И отчаянно пытался оттуда вырваться. В Керуака я влюбился с первых же строк, и он очень помог мне решить, кем я хочу быть. Я узнал его в то время, когда мог угодить на авиастроительный завод, или за прилавок ювелирного магазинчика, или на автозаправку, жениться в 19 лет, завести троих детей и отпуск проводить на пляже... многие американцы оказались „на дороге" только ради того, чтобы сесть в машину и ехать три тысячи миль, все равно куда, на запад или на восток...» Но, лишь услышав, как Керуак сам читает свои лучшие тексты, Уэйтc «внезапно понял, перечитал „Подземные рассказы", и многое понял».