«Что это?» - спросила я.
«Это личная, очень личная… вещь!», - ответила она в глубочайшем волнении, - «Поклянись, что никому не расскажешь, и никогда… слышишь, никогда не попытаешься к ней прикоснуться!».
Я пообещала, но при условии, что она мне все объяснит. Вечером, когда местные разъехались по домам, а китайцы расползлись по своим бытовкам, я пришла к Дусе, вот так же с пивом, и она мне поведала интересную историю.
Эти куклы называются Мо Сян. Они очень старые, и очень редкие. В китайской семье самым любимым родственником считается вовсе не тот, который получает дом, бизнес или драгоценности. А тот, кому завещается Мо Сян. И, само собой, семьи, в которых есть такая кукла, никогда не бывают бедными, больными и несчастными. И Дусе страшно повезло, что ее бабушка перед смертью передала куклу именно ей. Но чтобы сохранить волшебство, очень важно оберегать куклу от чужих рук, потому что тот, кто случайно или специально её заберет, автоматически становится владельцем.
- Что-то сомнительно, что при такой волшебной палочке, твоя Дуся чалилась месяцами на стройке в грязном вагончике…, - пробормотала Алла, ставя перед Вагиной тарелку с дымящимися сардельками, хлеб, кетчуп и несколько увядшие огурцы, - почему не загадала себе дворец и парочку поршей?
- Я тоже спросила ее об этом, - ответила Ольга, энергично орудуя вилкой, - но она сказала, что кукла не является волшебной палочкой, а просто… ну, я не совсем поняла… она вроде как перестраивает имеющиеся у тебя ресурсы под твои желания. И далеко не у всех желания сводятся к поршам и дворцам.
В качестве доказательства она выволокла из-за шконки несколько полотен. Я никогда не видела ничего прекраснее! Картины были написаны в китайских традициях живописи, но с невероятным мастерством передавали дух именно России. Дети, играющие мягким апрельским деньком в песочнице, осенний лес, влюбленная пара на набережной, Байкальские скалы… От этих холстов невозможно было оторвать глаз! Казалось, стоит коснуться полотна рукой, как оно утянет тебя внутрь, в лучший мир!
Дуся рассказала, что сызмальства мечтала рисовать, как ее бабушка. Но до получения куклы, она едва ли могла изобразить хоть что-то. Она любит красоту России и приезжает, только чтобы рисовать ее. На Родине ее работы стоят очень дорого. И есть у ее семьи и дворец и порши, но ее лично это мало интересует.
Алла мутным глазом глядела на подругу, уписывающую сардельки и прихлебывающую бутылочное пиво.
- Странно… Она могла бы просто рисовать...
Вагина пожала плечами.
- У них там своя идеология. Занятые руки – счастливые руки. Вроде того…
- А что там за история с печатью мастера? – спросила Алла, и подруга на пару мгновений замедлила темп движения челюстей.
- Не знаю, о чем ты, - ответила она, не поднимая глаз, - я никаких печатей не видела.
- Я тоже, только…, - пьяный туман в голове мешал формулировать мысли, - Тот китаец сказал, что не может продать куклу, потому что у нее отсутствует печать. И ты, как только узнала, что печати нет, тут же придумала сказку про Богучаны и месяц отсиживалась дома, тестируя на мне… эффект.
- Это твои фантазии! Я была в командировке. И печатей никаких я не видела ни на Дусиной кукле, ни на твоей, хоть и не берусь утверждать, должны они быть или нет.
Женщины надолго замолчали. Алле хотелось поскорее выпроводить подругу и остаться одной. Лечь спать. Ощущение гладкого, упругого тельца куклы под руками, закутанного в мягкий, старый шелк, успокаивало, обещало, что все испытания позади. Стоит только пожелать, и утром она снова проснется молодой и свежей, история с отравлением и пожаром превратится в страшный сон, а Вадим явится с букетом и массой извинений на пухлых губах.
Бросая исподлобья на Ольгу быстрые взгляды, она прекрасно видела, что Вагина тоже мечтает как можно скорее покинуть ее жилище и не уходит просто из… вежливости? Или чтобы… не вызвать лишних подозрений?...
- С чего ты вдруг решила ее вернуть? – спросила Алла.
- Потому что ты моя подруга! – с какой-то поспешной горячностью ответила Вагина, словно заранее ждала именно этого вопроса, - Я видела новости и… ну, все остальное, поэтому не могла поступить иначе. Ты прости, что я не открыла тебе дверь. Я просто испугалась, Алька…
- Где он? – снова спросила Алла, настороженная явной неискренностью подруги.
- Он ушел, - Вагина мелко закивала, глаза забегали, - Поверь, твой Дюнечка – это последнее, что мне нужно в жизни. И то, что я возвращаю тебе твоё - это тому доказательство.