И лишь тогда, вот в этот самый миг,Когда придется от тебя уйти,Быть может, смерть тогда и победит,Лишит меня обратного пути.
Я был силен, покуда ты ждала —Смерть не брала меня в бою:Твоей любви волшебный талисманХранил в походах голову мою.
И падал я. Но клятвы: «Поборю!» —Ничем не запятнал я на войне.Ведь если б я пришел, не победив,«Спасибо» ты бы не сказала мне.
Солдатский путь извилист и далек,Но ты надейся и люби меня,И я приду: твоя любовь — залогСпасенья от воды и от огня.
СТАЛЬ
Так закалялась сталь.
Я и усов еще не брил ни разу,Когда ушел из дома год назад,А на плечи легло пережитое,Как будто мне минуло шестьдесят.
За год один я столько передумал,Что в голове разбухло и в груди.И в двадцать лет лицо мое в морщинах,И поседели волосы, — гляди!
Вся тяжесть слез и пороха и кровиТеперь в ногах осела, как свинец.Потом свалил меня осколок минный,Я оперся на палку под конец.
И вот в глазах моих ты не отыщешьМальчишеского резвого огня,Задорно не взлетают больше брови,И сердце очерствело у меня.
А на лице лишь одного терпеньяНешуточный, суровый, жесткий след.Так сразу юность вспыхнула, как порох,В три месяца сгорела в двадцать лет.
Эх, юность, юность! Где твой вечер лунный,Где ласка синих, синих, синих глаз?Там на Дону, в окопах, в черных ямах,Дороженька твоя оборвалась.
Не в соловьином розовом рассвете,А в грозовой ночи твой свет блеснул,И я на дальнем рубеже победыТебя кровавым знаменем воткнул…
Но нет во мне раскаянья, не бойся!Чтобы в лицо победу угадать,Когда б имел сто юностей, — все сразуЗа эту радость мог бы я отдать!
Ты говоришь: у юности есть крылья,Ей, дескать, надо в облаках парить.Что ж! Подвиг наш история запомнитИ будет с удивленьем говорить.
Мы сквозь огонь и воду шли за правдой,Завоевали правду на войне.Так юность поколенья миновала,Так закалялась сталь в таком огне!
МОГИЛА ЦВЕТКА
Умолк прощальный птичий крик.И неба синий цвет поблек.И обессиленно поник —Под ветром северным — цветок.
И белый снег его замел.И он в снегу лежит без сил.Березы белый, гладкий стволНадгробьем мраморным застыл.
Метель напориста, жестка.То слышен рев ее, то стон.Спокоен крепкий сон цветка.Глубокий, сладкий, вечный сон.
Но грянет срок — придет весна.Воды промчится чистый ток.Земли проснется глубина.И новый вскинется цветок.
Зимы холодной жду — и я.Она придет ко мне вот-вот.Не возродится жизнь моя.Пусть песнь моя — цветком взойдет.
ЧАСЫ
Я с любимою сижу,На лицо ее гляжу,Мы щебечем и поемИ толкуем о своем.
Я любимою моейНе обижен — дорог ей.Лепестки ее ресницОт смущенья смотрят вниз.
У любимой бровь дугой,Льются волосы волной,Но меня разит сильнейВзгляд красавицы моей.
Предо мной сидит она,Улыбаясь, как весна,Лишь одно меня томит —Вечно милая спешит.
Торопясь уйти назад,Всё глядит на циферблат.Молвит: «Нагулялась тут»,Или молвит: «Дома ждут».
А часы ведут свой счет.(Кто их к черту разберет!)Мерный стук — несносен он,Как церковный скучный звон.
«Не прощайся, — говорю. —Очень рано», — говорю.Верит милая часам:«Мне пора! Ты видишь сам!»
Мне терпеть не стало сил —За язык часы схватил,Пусть научатся молчать,Нас не станут разлучать.
«Чтобы нам счастливей быть,Ты должна часы забыть!..»И не видели мы, нет,Как зарозовел рассвет.