Через пять минут жжение начало спадать, становясь не таким навязчивым и болезненным, как в начале. Осмотрев себя, я с облегчением убедился в отсутствии внешних признаков проведенной операции. То, что она действительно имела место, косвенно подтверждала разница в полчаса времени, выпавшем из моей памяти.
«Хорошо хоть не так долго, как в прошлый раз», — припомнив, сколько ждал переделки скелета, я спустил ноги вниз, решив размяться.
Вскоре жжение окончательно прекратилось, что-то внутри меня подстроилось под рецепторы и нервные центры человеческого тела. В меню игры дополнительные сообщения по этому поводу так же отсутствовали, оставляя широкое поле для собственной фантазии, или паранойи. Стоило мне выйти из Станции, как несколько солдат взяли меня на прицел.
— Анатолий? Вас просят вернутся в нашу реальность, — обратился ко мне один из них, продолжая целится через прицел. — Василий Олегович хочет с вами переговорить.
— Угу, — чуть кивнув головой, я дал понять, что услышал.
Спустившись с крыльца, я вызвал небольшие перемещение в диспозиции вооруженных людей. Приблизиться к себе они не давали, выдерживая дистанцию. Нападать я не планировал, так что, демонстративно достав мобильный телефон, я ткнул пару раз в экран и перешел в наш слой реальности.
Дома шел небольшой дождь. Созвонившись с абонентом, я попытался отделаться от навязываемого общения, но куратор не захотел говорить по телефону. Пройдя уже в знакомое здание рядом со Станцией незримых, я поднялся на третий этаж. Комната для совещаний находилась в левом крыле, воспользовавшись подсказкой попавшегося на лестнице клерка, я быстро нашел помещение, в котором уже сидело несколько человек.
Прежде всего, здесь присутствовал сам куратор, Василий Олегович, Павел с Жоржем и еще один мужчина средних лет. Глаза у незнакомца были живые и цепкие, именно из-за них он мне не понравился с самого начала, хоть и держал на лице приветливую улыбку.
— Анатолий, присаживайся, — предложил куратор и, подождав, пока я займу свободное место, продолжил: — Мы уже обсудили случившееся во время неудачной прокачки и теперь хотели бы услышать твое мнение по поводу случившегося.
— Слишком много нянек на одно дитя, — сказал я, с удовольствием отметив блеснувшие в глазах незнакомца злые огоньки. — У всех заклинания и навыки были раскачаны под четверку, все взяли квест в одну локацию, игра посчитала наши суммарные возможности и выдала равнозначного противника.
— Равнозначного? Ты уверен? — переспросил куратор.
— Я хиллер, мне трудно оценить боевую мощь игроков, учувствовавших в квесте, — прикрываясь своей малозначительной ролью в плане нанесения урона, я решил не делать каких-либо заявлений. — Более того, то, что мы остались живы, подтверждает теорию о первом квесте.
— Что за теория? — подал голос так и не представившийся мужчина.
— Я вам потом дам почитать выкладки наших аналитиков, — поспешил встрять в разговор Василий Олегович.
Я мысленно хмыкнул, сообразив, что куратор пытается представить своих людей в наиболее выгодном свете. Заявлять о том, что это моя теория и именно её приняли за основу в разработке методик раскачки, я не стал. Смерть мажора, видимо, осложнила отношения нашего филиала со столицей, и я решил не мешать сглаживанию углов.
— Ну, в таком случае, я не вижу смысла задерживать молодого человека, — вежливо произнес неизвестный. — Его мнение я услышал, ну а насчет того, чтобы устанавливать более тесное сотрудничество и отдавать процент от нашего дела, я не вижу никакой необходимости.
Расслабившись от того, что от меня отстали, я не сразу сообразил, о чем он говорит.
— Ты ведь сам заявил, что всего лишь хиллер, — повернувшись, он уперся в мое лицо потяжелевшим взглядом. — Партнерство заключается только с теми, кто имеет силу и вес. У тебя нет ни того, ни другого.
Я и сам не заметил, как оказался в коридоре. Жорж вывел меня из комнаты для совещаний, проявив недюжий опыт выпроваживания ошалевших клиентов от клерков по выдаче кредита. Я чувствовал себя так, словно взял три рубля, а через день узнал, что теперь я должен пару миллионов.
— Вот сука! — не скрываясь, громко высказался я.
— И не только. Пойдем, — продолжая увлекать вниз по лестнице, парень крепко держал меня за рукав, как если бы опасался, что я вырвусь и попытаюсь вернуться назад.
Оказавшись на улице, я слегка поостыл. Темнеющий небосклон намекнул на окончание рабочего дня. Чувствуя моральную усталость и вымотанность, я решил отправиться домой. Несмотря на ранний вечер, такси удалось найти далеко не сразу. Стояние в пробках закономерно не доставило удовольствия, так что, когда я заявился домой, у меня было прескверное настроение.