"Нетоварность" внешнего вида постсоветских людей, при постоянно растущих ценах и, мягко говоря, невысоких доходах в стране, а также при относительно невысокой безработице, говорит о том, что в обычно случае работа у сегодняшних россиян - это скорее искусство, а не профессионализм - тем более, что еще в 1990-е гг. была замечена дисквалификация трудовых кадров. Вместе с тем известный "социальный комфорт" и порядок, который чувствуется в толпе в той же современной Москве, говорит о том, что "невзрослое" население России на уровне индивидуумов, при постоянном давлении государственной власти на него "сверху" скорее всего придается творчеству (и прежде всего работая) и чувствует себя самодостаточным. Действительно, при такой, пусть и относительной, самодостаточности, а также "социальном комфорте" населения сильное давление на него государственной власти в условиях роста самой буржуазно-демократической государственности (изначально, с 1990-х гг., прозападной модели) может означать, что государство в РФ - еще не до конца сложившийся профессионал в делах управления и что оно, в частности как архив исторической памяти и вообще политический архив больше занимается делами внешнеполитическими, чем внутриполитическими - так как во внутренних делах пока его пропагандистским теориям само население верит и доверяет.
По сравнению с советским временем социальная энергия в определенной степени деквалифицировавшегося еще в 1990-е гг. постсоветского общества используется явно не полностью, оставляя, так сказать, "социальный остаток" от социальной энергии каждого конкретного человека. Этот "социальный остаток" - свидетельство того, что сегодняшнее "общество потребления" в РФ может иметь (или имеет) "социальный ассортимент" и вместе с ним своего рода "потребительскую разведку". "Потребительная разведка" в свою очередь означает, что это есть и социальная разведка тоже. То есть, в современном российском обществе есть мощнейший мобилизационный фактор, который обуславливает существование рабочих мест. Однако, по внешнему виду населений той же Москвы видно, что по сравнению с советским временем, когда по всеобщему научному признанию действовала экономика мобилизационного типа, у людей в РФ появилось больше досуга, и поэтому, имея в виду "потребительскую разведку", можно сказать, что постсоветское "общество потребления" имеет способность "сметать" с прилавков далеко не все и что оно само способно разумно ужиматься в расходах.
"Невзрослость" населения сегодняшней РФ и в частности Москвы указывает на то, что его физическое здоровье - это продукт прежде всего относительно щадящего режима и распорядка труда в стране. Трудовая этика в России, таким образом, это категория, восходящая к воле государственной власти, и поэтому тяга населения сегодняшнего дня к "живому" общению способствует формированию трудовой этики, так как возникновение "живого" общения - это "момент истины", который порождает и социальные открытия - и прежде всего на уровне отдельного индивидуума. Вместе с тем этому способствует тяга большого количества сегодняшних россиян к здоровому образу жизни, что примерно совпадает с возникновением контактов нового уровня - по мере развития "живого" общения в РФ, когда, в частности, социальные открытия (прежде всего о контактах) могут стать своего рода спортом. Сегодняшняя российская наука, как представляется, сможет базироваться на данных социальных открытий индивидуумов, отталкиваясь прежде всего от трудовой этики, которая, учитывая прозрачность и подвижность политической системы России, является результатом развития в стране демократии, поскольку в отношении трудовой политики как бы соединяет советскую и постсоветскую эпоху на уровне главного для РФ контакта исторической памяти.
Есть ли коммерция в России?
Сегодняшнему населению РФ свойственен своего рода аристократизм мышления, который находит себя, в частности, в его устремлении расширять познания мира через попадание за границу страны - после исторически недавнего падения "железного занавеса". Этот аристократизм мышления указывает, в свою очередь, на то, что, по прошествии века после Октябрьской революции 1917 г. и при прохождении фундаментальных циклов российской истории (в основном в XX в.) социальная сила общества только выросла. Имея в виду также и определенный в трудовой деятельности, который обеспечивает населению страны сегодняшняя российская государственная власть, можно сказать, что сравнительно молодая демократия в РФ имеет очень сильную армию, а сама социальная сила российского общества идеологически покоится прежде всего на доктрине безопасности молодой демократической страны - в том числе и социальной. Этому же отвечает и национальный стиль поведения, который проявляется на улице и которому, в частности, свойственна однотипность внешнего вида и определенное "чувство локтя" в той же толпе - несмотря на проникновение в жизнь россиян традиции западного индивидуализма.
Представляется, что в сегодняшней России получение людьми "жизненного" образования (что связано с возрождением "живого" общения) связано прежде всего с передвижением, переменой мест, так как человек в России стремится и духовно выжить, а существующие, скажем, СМИ и другие "развлечения" носят скорее не национальный, а прозападный характер. Думается, что в связи с тем, что время в РФ стоит дороже, чем в среднем в мире, "жизненное" образование как способ, скажем, унаследовать время и сделать его частью частного капитала, при возрождении общинности, приблизительно одинаково у россиян-индивидуумов. А это, в свою очередь, значит, что в целом население сегодняшней России плохо поддается на коммерческие уловки, пришедшие в основном в страну с "обществом потребления" и большей частью с Запада, и что среди россиян с известной свободой от давления "общества потребления" заметен умственный рост. Если только "общество потребления" не научится "скачивать мозги" у людей в РФ другим способом, чем с помощью навязчивого предложения товаров и услуг, в массовой культуре России вновь может проявиться нечто советское - и прежде всего стимул не к обогащению, а к относительно равному распределению материальных благ, что может быть возможным на основе новой социальной мобилизации в масштабе страны.
В современной РФ не только "жизненное" образование зависит от движения, но и, очевидно, обычное, академическое, так как умное, а следовательно, порядочное российское общество, совместившее приход капиталистического устройства с приходом глобализации, склонно, как представляется, все время выверять получаемые различными путями знания о мире в целом. На фоне развития новой экономики, уже прочно входящей в мировую, а также в связи с повышенным интересом к "живому" общению и контактам, поведение по сути обновленного российского общества - это своего рода "социальная публикация" отдельных людей, а эти "публикации" делаются и проецируются на общий ход деятельности российской политической системы, которой свойственны подвижность и прозрачность. Такая проекция проходит достаточно стихийно, и политическая система, думается, способна (через вычленение смыслов общественного поведения и общественных движений также) находить именно многовекторное решение социальных проблем в стране. Однако, решающим и определяющим вектором социально направленной деятельности российской политической системы все же является своего рода социальное принуждение, поскольку в условиях того же информационного давления (внутреннего и внешнего) "новые люди" в России могут потерять сами по себе социальные ориентиры, которые во многом носят советский "отпечаток".