Конечно, Толик не думал о таких абстрактных материях. Он просто хотел прекратить прежнюю жизнь, из которой он, как оказалось, давно вырос и которая висела на нем, словно школьная форма на вернувшемся из армии дембеле.
Как он мог изменить что-то, он только что вылезший из сырой ливневки, щурившийся на дневной свет и совершенно не знакомый с правилами жизни на поверхности? Это уже не имело никакого значения, так как управляли теперь Толиком его собственные демоны, а демоны руководствовались принципом Наполеона: "Главное ввязаться в бой, а уж бой покажет, что к чему..." Да и стоило бы писать об этом, если б наш бродяга действительно собирался до конца дней продолжать свою бродяжью карьеру?
... До бабулиного дома Толик добрался без приключений. Теперь найти ее дом он мог бы и с закрытыми глазами.
На этот раз бабуля вновь удивила, встретив его в каком-то строгом элегантном наряде, словно собираясь на деловую встречу.
- Я это... Я только... - начал было Толик, но бабуля, называть которую "бабулей" в ее новом наряде было просто неловко, указала ему на диван, куда он и сел, заскрипев десятком старых пружин.
- Я хотел сказать вам "спасибо", - заговорил Толик, - Вы мне пятьсот рублей в карман положили, я отдам, честное слово...
- Пятьсот рублей? - удивилась старуха, - Не знаю, это, наверное, Кирилл еще забыл...
- Да что вы! - воскликнул Толик, - Когда в этом Кирилл ходил, и деньги-то другие были!
Старуха призадумалась, подозрительно глядя на Толика и вдруг тихо, как всегда, рассмеялась.
- Да, странная история, странная... Не зря я тебе говорила... Э, ладно... Главное, запомни: если судьба повернулась к тебе лицом - ты лицо-то не отворачивай. А то судьба - барышня обидчивая, она внимания требует и обхождения...
Старуха, видимо, настроилась на долгий разговор. Она даже присела на краешек немедленно скрипнувшего стула...
В этот момент в дверь громко постучали.
- Ну, вот... - вздохнула бабуля, - Притащил ты ко мне лихо... Ты, главное, не бойся, но и в пекло не лезь....
- А чего мне бояться? - дрогнувшим голосом спросил Толик и, на всякий случай, портфель засунул за диван.
Едва старуха открыла дверь, как в нее протиснулось огромное туловище в черном, которое немедленно отодвинуло старуху к стене, освобождая путь не менее значительным туловищам в спортивном.
Все туловища венчались коротко стрижеными головами.
Толик узнал из. Это были те самые ребята, что искали его у Василича и на вокзале в Мытищах. Теперь они недоуменно таращились на Толика, словно увидели тут, в Пирогово, индейца в боевой раскраске.
- Это еще что за лабух? - сипло спросил один из них.
- Этого я не знаю... - пожал плечами другой, - Ты, вообще, кто такой будешь?
- А вам кто нужен? - подала голос из угла старуха.
Ее проигнорировали, продолжая глазеть на Толика. Взгляды не сулили ничего хорошего.
- А ну, дай сюда мобилу, - угрожающе сказал первый.
Толик, повинуясь, словно кролик удаву, протянул телефон.
- Она? - спросил первый у второго.
- На вид - она, - с сомнением ответил второй, - Эй, Череп, глянь...
Черепом оказался неопределенного возраста долговязый прыщавый тип с неопрятной копной рыжих волос.
"Классика жанра", - промелькнула в мозгу у Толика.
Долговязый включил мобильник и набрал что-то на своей, огромной и потертой трубке. Толиков мобильник зазвонил.
- Так и я могу, - усмехнулся бритоголовый.
Череп ухмыльнулся и отдал телефон бритоголовому. Все внимание было теперь обращено на Толика.
- Ну, дружище, теперь рассказывай, какого ты с телефоном Коляна тусуешься, и где он сам, вообще?
Час от часу не легче! Теперь еще и Колян! Да Толик уже и сам был готов найти этого Сережу-Коляна и иже с ними, чтобы посчитаться за расшатанные нервы! Поэтому он в отчаянии и даже возмущенно воскликнул:
- Не знаю я никакого Коляна! Я вообще нашел этот телефон два дня назад...
Почему-то эту информацию братки восприняли с пониманием. Они молча переглянулись, и в глазах у них читалось: "Ну, что я тебе говорил?".
Однако тот, что стоял рядом с перепуганной (как казалось) старухой, зло крикнул:
- Ну, да нашел! Он специально нас за нос водил! Сто пудов - это он на Коляна работает...
- Что на это скажешь? - мягко, с интонациями справедливого судьи, что готов выслушать все доводы сторон, спросил первый бритоголовый.
- Никого ни за что я не водил, - запротестовал было Толик, но второй браток предложил:
- А чо здесь болтать, давай его в машину: поедем, в другом месте побазарим.
На это у братков возражений, видимо, не было и Толика, крепко схватив за шиворот, под причитания бабули потащили к двери.
Но достичь дверей Толику не довелось. Что-то громко хлопнуло, в глазах сверкнуло, и наступила темнота. Толику показалось даже, что у него лопнули глазные яблоки. Темнота оказалась наполненной самыми разнообразными звуками: это были крики - испуганные, отчаянные, придушенные, наполненные болью и угрожающие, это были звуки борьбы, ударов, бьющегося стекла...
Чьи-то руки заставили его подняться и оттолкнули в какой-то угол.
"Стой тихонько" - это сказала старуха. Кажется...
Постепенно на смену темноте пришли радужные круги, и Толик понял, что стоит он за полупрозрачной занавеской. Перед ним застыла старухина спина, а прямо него смотрел человек в форме ОМОНа.
Впрочем, когда первый ужас (если его можно считать первым в череде ощущений этого дня) схлынул, Толик понял, что человек смотрит не га него, а на старуху и беседует с ней, в то время, как еще несколько людей в форме и черных масках обшаривают комнату. Очевидно, этот был у них старшим. Один из омоновцев показался из распахнутого подвального люка, еще кто-то сотрясал сапогами потолок - видимо, на чердаке...
- Это все, - сказал еще один подошедший к старухе омоновец.
- Так вы говорите еще один был? - обратился к бабуле старший.
- Ну, да. Молодой. Он ко мне уже дважды приходил - просил про судьбу рассказать. Ко мне ведь многие ходят.
- Про судьбу, - хмыкнул старший. Второй омоновец хмыкнул вослед, - Ну, и как у него с судьбой, нормалек?
- У него-то как раз все в порядке будет. Если он не свернет на неверную дорожку... Судьба ему благоволит пока...
Толик, даже стоя в страхе за занавеской, почувствовал, что старухины слова обращены именно к нему... И эти слова его успокоили, словно какое целительное снадобье...
- А у вас, молодой человек, с судьбой не очень хорошо. Вам бы уйти из органов-то: чувствую я, бедой ваша служба закончится...
Старший изменился в лице. Второй омоновец деликатно кашлянул и удалился.
- Спасибо, конечно, за совет, но работа у меня такая - под пулями ходить, - недобро сказал старший.
- Да причем тут пули, - отмахнулась старуха, но старший оборвал ее:
- Все это замечательно, Клавдия Михайловна, но придется вам пообщаться со следователем. К вам он на днях заедет. У вас есть телефон?
- Откуда у меня телефон? - развела руками старуха.
- Эй, Митя, пойди, у ребят Серого возьми мобилу, какую не жалко. Им все равно не скоро понадобится...
- Что вы, зачем? - запротестовала старуха.
- В случае, если этот парень объявится, или вы вспомните чего - звоните. Вот номер (старший чиркнул что-то на обрывке бумаги). Это мой. А это - следователя...
Старуха, которую оказывается звали Клавдией Михайловной, вздыхая, кивала в ответ. Через минуту ей в руки сунули и принесенный телефон.
Толик поразился, как это профессионалам, что обыскали, небось, каждую щелку, не пришло в голову заглянуть за занавеску, что за спиной у старухи? Не простая она, ох, не простая, Кириллова бабуля...