Но Леопольд Моцарт был не из тех, кто отступает от задуманного. Стиснув зубы, отбросив гордость и поступившись самолюбием, медленно, но верно подбирался он к намеченной цели.
Служба у настоятеля Зальцбургского собора графа Турна ничего радостного не сулила. И тем не менее двадцатилетний бакалавр философии стал графским слугой. Настоятель собора в подражание архиепископу стремился прослыть любителем и покровителем музыкального искусства. Леопольд рассчитал, что своими познаниями в области музыки он потрафит влиятельному настоятелю собора и с его помощью сумеет выдвинуться.
Расчет оказался верен. Вскоре Леопольд Моцарт, камердинер и скрипач графа Турна, приобрел известность в музыкальных кругах Зальцбурга. Первые же свои сочинения — собственноручно выгравированные шесть трио для двух скрипок и баса (1740 г.) — он посвятил «отцу и благодетелю» графу Турну. Они имели успех: тщеславному графу польстило, что он приобрел своего собственного композитора. Трио понравились и музыкантам города. Правда, эти сочинения нисколько не выделялись из ряда подобных произведений придворных музыкантов, но в них молодой сочинитель показал серьезное знание законов композиции.
Первый успех не вскружил голову Леопольду. Он продолжал упорно трудиться: совершенствовал игру на скрипке, писал. Сочинял Леопольд с неимоверным трудом. Мелодия рождалась туго, урывками. Приходилось подолгу просиживать над каждой музыкальной фразой, по нескольку раз переписывать чуть ли не каждый такт. Но он и это преодолел. Одна за другой появились кантаты «Погребение Христово» и «Осуждение Христово», исполненные при дворе князя-архиепископа, а затем школьная аллегорическая опера на латинский текст «Antiquitas personata»[1], представленная в университете.
Постепенно имя Леопольда Моцарта приобретало все большую популярность в музыкальных кругах Зальцбурга. И, наконец, в 1743 году он был принят в придворную капеллу архиепископа четвертым скрипачом.
Первая крупная победа была одержана. Отныне он мог всего себя целиком отдать любимому делу — заниматься одной лишь музыкой. Умный, интеллигентный человек, он очень скоро выделился из среды зальцбургских музыкантов. Да и не мудрено — придворная капелла состояла из отменных музыкантов, но невежественных и темных людей, трактирных буянов, пропойц и прощелыг. О нравах, царивших среди зальцбургских музыкантов, живо рассказывает сам Леопольд в одном из писем:
«Было это в зале Эльценбергера, под конец все они перепились, взобрались друг другу на плечи, устроили круговую процессию, наткнулись на висящую посередке люстру или на подвесной светильник, расколотили среднюю чашку и прочие штуки да так, что все разбитое надо сызнова ремонтировать в Венеции. Это значит, что все эти вещи придется посылать в Венецию».
Скромный и рассудительный Леопольд отличался от своих беспутных коллег. И его отличили — доверили обучать игре на скрипке мальчиков капеллы. Он быстро зарекомендовал себя не только хорошим скрипачом, но и вдумчивым педагогом-воспитателем.
В 1756 году он выпустил в свет свой «Опыт систематического обучения игре на скрипке» — произведение, прославившее его на всю Европу. Эта скрипичная школа, которой Леопольд Моцарт с основанием гордился всю жизнь, имела большой и заслуженный успех. Она была переведена на французский, русский, голландский и другие языки и за короткий срок выдержала несколько изданий. Скрипичная школа Леопольда Моцарта вплоть до середины XIX века не утратила своей ценности как учебное пособие.
В этой школе Леопольд Моцарт предстает перед нами блестяще образованным музыкантом с тонким вкусом, обнаруживает отличное знание современной музыкальной литературы и методики.
Больше того, Леопольд Моцарт показал себя новатором, умным и проницательным учителем. Он один из первых среди современников придавал исключительное значение технике не только левой, но и правой руки. До того считалось главным в обучении скрипача всячески развивать беглость пальцев левой руки. Леопольд Моцарт справедливо указал, что не менее важно научить скрипача в совершенстве владеть и смычком. Ведь от этого во многом зависит красота и певучая выразительность звука — того, что составляет главную прелесть скрипки, этой «поющей царицы инструментов».