– За каким ты здесь стоял?! – крикнул он Юрке в оглохшее ухо. – Не мог свой драндулет чинить в другом месте?
– А? – откликнулся тот, разворачиваясь к собеседнику другим ухом.
– А! – пострадавший махнул рукой и обратился к сидящим рядом друзьям. – Кто будет расплачиваться со мной за это б…, безобразие, уроды?
– Успокойся, нашёл из-за чего переживать, – Витька ткнул пальцем в приятеля. – У Моцарта контузия, он мог бы на небеса взлететь. А бак чей? Твой! Значит, тебе и отвечать. Глянь, какая красавица!
Он указал на развороченную ёмкость и снова захохотал:
– Щас Сырок ей зубы подрисует, прикрепи на крышу кабинки, гарантирую, все будут дорогу уступать.
Водитель взъярился и шагнул к Витьке.
– Стопэ, мы сейчас тебе бак с другой машины снимем и поедешь, куда хотел. От КАМАЗа подойдёт? Там горючки побольше входит.
– Ладно, мужики, я домой поеду, что-то мне хреново. Мастер с обеда придёт, скажете ему, что заболел, – Юрка завёл мотороллер и вырулил из гаража по направлению к дому, поднимая клубы жирной июльской пыли и распугивая зазевавшихся кур, что-то выбирающих в придорожной траве.
«Взять, к примеру, Гагарина. Сразу видно – человек создан для полёта, ведь гагары летают. Или Циолковский, цены человеку не было, дорогу к звёздам открыл. И фамилия соответствующая, похожая на целковый. А Королёв? – Верди «оседлал» космическую тему, перебирая в уме известных людей. – А вот Иуда Искариотов похож на идиота, а чем ещё объяснить убийство бога?»
– Эй, Моцарт, куда так спешишь? – прервала мысленные аналогии Нюрка Квасова, живущая неподалёку от его дома.
– А? – притормозил он мотороллер и остановился.
– До дома, говорю, подбрось! Не видишь, что полные руки с продуктами? – Женщина забросила пакеты в кузов и забралась следом. – Да не гони, как сумасшедший, у меня там банки, не хватало бы их ещё разбить.
– Нюр, у тебя какая в девках фамилия была? – Юрка включил скорость и плавно тронулся с места.
– Занудина, ты забыл, что ли? Зачем тебе? – она заворочалась, устраиваясь удобней и вытаскивая из-под себя скомкавшийся рукав спецовки, которую Юрка предусмотрительно расстелил на металлическое дно кузова.
– Я и говорю, хорошо, что фамилию на Квасову поменяла, – он улыбнулся, утверждаясь в своём открытии и прибавляя газу. – Ты как думаешь, если я Верди, может у меня быть талант к игре?
– Все вы мастера играть, – Нюрка не поняла, куда клонит этот «шумахер», но помолчав добавила, – на нервах. Мой игрун тоже на днях свой талант проявил. Хочешь, говорит, фокус покажу? Я, как дура, и поверила, дала ему тысячу. Он скрутил бумажку в трубочку, завернул в газетку и поджёг, да ещё накрыл тарелочкой. Щас, говорит, вместо тыщи будет пять, снял чашку, а там пепел один: ни газеты, ни тысячи, ни пяти. Фокус не удался, тысячу он мне вернул, а аванс свой за июнь спалил. Кто-то над ним подшутил на работе, мол, покажи дома жене. Я его чуть не убила этой тарелкой. Зараза.
У Юрки затекла шея сидеть вполоборота к пассажирке, чтобы лучше слышать её страдания. Он отвернулся, вспомнив, что Квасов на днях хвалился в отряде фокусом под названием «оставь аванс себе» и крутил перед носом новенькой пятитысячной купюрой, вызывая чувство глубокого раскаяния в душах мужиков, что зря поспешили безвозвратно расстаться с кровно заработанными, вручив их дальнейшую судьбу в загребущие руки своих баб.
– Он и сам два дня ходит, как в воду опущенный. Переживает, – Нюрка кряхтя выбиралась из кузова мотороллера, растирая затекшую спину. – Наверное, курева не на что купить. Отдам ему тысячу, жалко на мужика смотреть.
– А? – переспросил Юрка.
– Спасибо, говорю, что подвёз. А что ты всё переспрашиваешь?
– А? – он нагнулся к ней.
– Езжай к чертям собачим, тетеря глухая, – благословила его Нюрка и, подхватив пакеты направилась к калитке, отталкивая ногой пса, бросившегося навстречу к хозяйке.
– А! Так бы сразу и сказала, – Юрка развернулся и поехал к дому.
Варвара хлопотала на кухне. Она работала почтальоном, но машина с корреспонденцией из райцентра задерживалась, и ей пришлось перенести свой поход по редким подписчикам на следующий день:
– Ты чего так рано?
– А? – он присел за стол, собираясь пообедать.
– Есть будешь? – не поворачиваясь, спросила она.
– Ухо болит, ребята бак варили, а мне досталось, – пожаловался Юрка, нарезая буханку хлеба. – Ты есть будешь?
– Нет, я только что поела. А чего с ухом-то?
– Нарезал хлеб на твою долю, – ответил он, ожидая, когда жена поставит тарелку на стол.
– Ну-ка, покажи! – Варвара ухватилась за мочку, поворачивая голову к окну.
– Тише ты, оторвёшь, – зароптал Юрий, ожидая вердикта супруги.