Речь зашла о парламенте и различных политических партиях в Англии. Я попросил объяснить мне, чего добиваются ирландцы. Агент ответил, что они требуют полной самостоятельности управления для своей страны, но что это требование бессмысленно, потому что Ирландия — бедная страна и без поддержки Англии существовать не может.
Капитан же, представь себе, оказался ирландцем, он с большим жаром стал доказывать, что Ирландия так бедна потому, что ее угнетают англичане, и она вовсе не поддерживается Англией, а эксплуатируется, высасывается ею. Земля хорошая и дает хорошие урожаи, но вся принадлежит аристократам-протестантам, которые проживают свои огромные доходы либо в Англии, либо за границей.
Точно так же все высшие должностные лица назначаются из англичан-протестантов, а ирландцы (католики!) платят им большое содержание, обложены огромными арендными платами за пользование землей и не получают никакого развития за неимением католических школ.
В каждом приходе, хотя бы в нем было десять протестантов и 5000 католиков, существует протестантская церковь, и при ней школа для детей протестантов, и народ (католический!) принуждается правительством платить за их содержание большие деньги.
Капитан говорил обо всем этом с большим жаром, и я уже пожалел, что затронул его больное место.
Так мы просидели далеко за полночь, а поутру снялись с якоря и ушли в море. Мимо нас прошла, обогнав нас без труда, яхта «Царевна» с Наследником, возвращавшимся в Гапсаль…»
«14 июля 1880 г.
Как мне благодарить тебя, мой дорогой, добрый Витя, за то, что ты не оставляешь меня без известий. Не знаю, куда отправить это письмо, думаю, оно уже не застанет тебя в Порт-Саиде, а в Сингапуре ты еще не скоро будешь…»
Чего только, оказывается, не хранится в кожаном бюваре! «Это целый роман, — говорила мама, — жизнь, любовь, смерть…»
Юлии еще совсем недавно было не до чужих романов, тем более таких старозаветных. Какая разница, как жили деды, как были молоды, как погибали…
Интересной могла быть лишь собственная жизнь, ее горячие токи, шум крови в висках — позвонит? не позвонит? — зловещий черный телефон и — о радость! — заливистый перезвон звонка, и на другом конце провода единственно нужный голос.
Целые годы ушли, как не были: писем давно уже никто не пишет, дневников не ведет…
«После меня, — думает Юлия, разбирая бумаги в кожаном бюваре, — не останется никаких архивов, разве что пачка счетов с междугородной телефонной станции».
«ЛМТС 193167, Ленинград, Синопская наб. 14, справки по телефону 274-89-76. Абонент… Дата… Код… Сумма… Оплатить до… Хранить три года».
Вот и все. Хранить три года. Через три года можно все выбросить, и даже следов не останется от бесконечных изматывающих душу телефонных разговоров.
Сначала телефонистка:
— Алло! Городок ожидаете?
— Да! Да! Ожидаю!
— Минуточку.
И тотчас же голос Макашина:
— Это ты? Я перезвоню тебе.
— У тебя совещание?
— В общем, да.
Он никогда не перезванивал, как обещал, проходил день, и два, и три, и вдруг однажды среди ночи (она и не ждет ничего) настойчивый, непрерывный звонок.
— 218-32-32? Городок вызывает! Ответьте!
И спросонья, ничего не успев сообразить, она слышит:
— Это ты? Я тебя люблю!
— С ума сошел! — кричит она счастливо. — Ведь ночь, где ты там? Пьете, что ли?
— Неважно! — смеется он, и она видит, как ему хорошо, какой он большой, загорелый — даже зимой кажется загорелым! — как удачлив и доволен всем на свете.
В трубке начинает трещать, голос куда-то пропадает, и она едва слышит, как он говорит еще раз:
— Я тебя люблю.
Где это сохранишь, кроме как в памяти? Где? Жизнь тороплива. Плывет из Санкт-Петербурга в Англию, потом через Средиземное море мимо Италии, по Суэцкому каналу и дальше, дальше в Красное море пароход «Антонио» (парусное судно с машиной), принадлежащий Английской пароходной компании, на котором прадед Юлии капитан-лейтенант Виктор Романович Торсен продолжает свое последнее плавание.
Никто еще не знает, что оно последнее: ни сам капитан-лейтенант Торсен, ни его жена Ольга Петровна, оставшаяся в Петербурге с тремя детьми, ни его сыновья Борис и Алеша.
Об этом знает Юлия, читающая сто лет спустя письма своего прадеда к жене и детям.
«Милый Боря, здоров ли ты, мой голубчик, и как поживаешь? Занимаешься ли каждый день хоть по часу? Напиши мне, дорогой, как умеешь.