— Ага, мы тута, значить, железо пилить учимся, — подтвердил Михалыч. — Пилим, значица, и красим в черный цвет. Девчонкам, понятдело, трудно. Но тож стараются…
Дурцева молча осматривала класс.
— А старшим классам я преподаю, значить, сварку, — пояснил Михалыч. — Сварка — оно всегда дело полезное, и уже, считай, профессия. Верно ж говорю? Пиление, сварка и покраска — вот три, значить, главных предмета нашего труда. Пиление, покраска и сварка.
— Почему у вас в коридоре перед входом такое нагромождение железных рам? — кивнула Дурцева на дверь.
— Дык то ж оградки лежат готовые, сваренные и покрашенные. Материал учебный, значить, производим. Скоро, значить, грузовик приедет и увезет.
— Надо увезти, — подтвердила Дурцева. — Отметь, Гриша. Так, что у нас еще?
— Физика, — подсказал Юрий Васильевич.
— Физику не хочу, — поморщилась Дурцева. — Что там может быть такого, в физике? — Она глянула на свои часики. — Хотя… давайте физику заодно посмотрим, будет полная проверка. Отметь, Гриша — провели полную проверку школы.
Шестиклашки в кабинете физики по команде вскочили и встали рядом с партами.
— Здравствуйте, Юрий Васильевич! — нескладным хором поприветствовали они.
— Здравствуйте, мои хорошие, — кивнул Юрий Васильевич. — Садитесь, продолжайте. Мы отсюда немножко посмотрим, как вы учитесь.
Молодая физичка Мариночка, первый год после педучилища, защебетала снова:
— И вот однажды пастух Магнус заметил, что железные гвозди в его сапогах прилипают к странному камню! Этот камень назвали «камнем Магнуса» или магнитом. Посмотрите!
В руках у Мариночки вдруг появился металлический брусок. Половина бруска была окрашена ярко-красной краской, другая половина — синей. Мариночка поднесла к бруску металлическую указку. Хлоп! Указка прилипла.
— Видите? — торжествующе сообщила Мариночка. — Сила магнитного притяжения способна удерживать металлические предметы! Впервые магнит упоминался еще в шестом веке до нашей эры древнегреческим философом Фалесом.
— Кем? — тихо переспросил Гриша и покраснел.
— Но первая книга о магните была написана только в тринадцатом веке нашей эры. Ее написал средневековый ученый Петр Перегрин. Она так и называлась «Книга о магните». Перегрин писал, что у магнита есть два полюса. Он называл их северным и южным. Посмотрите! — Мариночка подняла брусок так, чтобы все видели: — Северный полюс — синий, южный полюс — красный. Они похожи, но они такие разные! Как мальчики и девочки!
«Господи, что она плетет!» — подумал Юрий Васильевич.
— Теперь смотрите, мы берем второй магнит… — В руках Мариночки появился второй такой же брусок. — И пробуем их соединить разными концами. Щелк! Видите, какой крепкий получился союз? Но стоит нам их разнять… разнять… вот. И попробовать соединить одинаковыми концами… Видите? Одинаковые — никак не хотят соединяться! Ну никак не хотят!
— Это почему же они не хотят? — вдруг прогремел на весь класс голос Дурцевой.
Наступила тишина, дети разом обернулись. Мариночка растерялась.
— Ну… это же магниты… — произнесла она. — Попробуйте сами!
В гробовой тишине Дурцева прошагала к учительскому столу и взяла из рук Мариночки оба магнита. Она пробовала их соединить сперва двумя синими концами, затем двумя красными, но магниты не давались — соскальзывали и рвались из рук.
— Не понимаю, — ледяным тоном произнесла Дурцева, оглядывая Мариночку с ног до головы. — Вас послушать, так разное может соединяться, а одинаковое — не может?
— Так это же магниты… — тихо повторила Мариночка.
— Это очень нетолерантные магниты! — отчеканила Дурцева. — А вы их сравнили с мальчиками и девочками!
«Начинается…» — подумал Юрий Васильевич с ужасом.
— Вас послушать, — возмущенно продолжала Дурцева, — то семью могут создавать только граждане разного пола, а людям одного пола следует отталкиваться друг от друга?
— Я такого не говорила! — взвизгнула Мариночка испуганно.
— А вот и говорила! — поддакнул Гриша и покраснел.
Дурцева встала пред всем классом и снова попыталась свести красные полюса двух магнитов.
— Безобразие! — сообщила она возмущенно. — Вы преподаете детям нетерпимость к монополовым союзам! Что же из них теперь вырастет?
Юрий Васильевич шагнул вперед и примиряюще поднял руку:
— Минуточку! Мы, наверно, неправильно друг друга поняли. Магнетизм, как свойство физики, известен много тысячелетий, его изучение входит в школьную программу физики, согласно методичке…
— А вы мне не тычьте моей же методичкой! — возразила Дурцева и угрожающе подняла вверх магниты, снова с усилием пытаясь их свести. — Видите? Видите, что вы преподаете?
— Давайте пойдем в коридор, я все объясню… — предложил Юрий Васильевич.
— Мы не в коридор теперь пойдем с вами, а в суд! — рявкнула Дурцева и сделала еще одну попытку свести магниты. — Мало того, что ваш учитель толерантности на уроках мультикультуризма читает стихи и рассказывает о негритянском происхождении русского поэта Пушкина, будто в России нет настоящих примеров мультикультурной интеграции этнических диаспор… Так у вас еще и на физике преподается превосходство разнополых браков! У вас разное, значит, охотно сближается, а одинаковое, значит, близости избегает?
— Это же просто магниты… — с отчаянием произнесла Мариночка.
— Суд разберется, — отчеканила Дурцева и подняла магниты вверх: — А это я забираю! Гриша, пометь.
На ознакомительное слушание Дурцева не явилась. Судья Карагаева оказалась чем-то похожа на нее, только вместо серого пиджака носила коричневый, а вместо часов у нее на запястье висел довольно легкомысленный браслет из засаленных деревянных шариков.
Карагаева долго листала методичку и заявление Дурцевой на трех листах.
— Магнетизм, как явление, — рассудительно бубнил Юрий Васильевич по второму кругу, — входит в обязательную школьную программу.
— Со времен Древней Греции! — подсказывала Мариночка.
— Отталкивание одинаковых полюсов магнита — закон природы, а не злой умысел. Про гомосексуальные браки на уроке физики никто не говорил и говорить не мог — спросите у детей.
— Синий полюс магнита называется северным, красный — южным, — подсказывала Мариночка.
Судья Карагаева подняла глаза.
— Вас послушать, — произнесла она брезгливо, — то юг от юга хочет отделиться? Нет ли в этом намеков на межрасовые конфликты?
— Речь только о магните, — терпеливо напомнил Юрий Васильевич. — Это просто свойства магнита.
— Я умею читать, не слепая, — сообщила судья Карагаева, кивнув на папку. — Назначаю заседание на следующий четверг.
С тяжелым сердцем Юрий Васильевич и Мариночка покидали кабинет судьи.
— И имейте в виду, — строго сообщила Карагаева, когда они уже выходили за дверь. — У нас идиотов нет. Я не нашла в вашем магните преступления и не собираюсь поддерживать истца.
— Спасибо вам от лица всей педагогики! — воскликнул Юрий Васильевич и почувствовал, как от сердца отлегла тяжесть, с которой он жил последние две недели.
На заседание суда явилась вся троица — Дурцева, Гриша и Баркала, а также юрист РОНО — молодой бритый парень с цепким взглядом из-под золотых очков.
От школы в суд пришел Юрий Васильевич, Мариночка и Михалыч, тоже остро переживавший случившееся.
Юрий Васильевич боялся, что Дурцева станет напирать на то, что Мариночка якобы говорила что-то о гомосексуальных браках на примере магнита. На этот случай среди шестиклашек пришлось провести диктант, и в портфеле Юрия Васильевича теперь лежала толстенькая папка из двадцати восьми тетрадных листков, где разными детскими почерками, с ошибками и без ошибок, с помарками и без помарок, было написано: «Являясь учеником 6-го класса «Б», я официально заявляю, что на уроках физики мне ни разу не доводилось слышать от нашей учительницы Поповой Марины Юрьевны о гомосексуальных связях, лесбийских союзах, бисексуальном, однополом и разнополом сексе, взаимной мастурбации и остальных аспектах толерантного межполового воспитания, не имеющих отношения к физике».