Артем рассеянно осматривал свою комнату.
— Здорово вы все тут придумали, порожки убрали и шкафы расположили так, чтобы я мог дотянуться. — На миг его губы осветила прежняя мальчишеская улыбка, ненадолго, она быстро потухла, и лицо брата снова стало мрачным и отрешенным.
— Мы старались, чтобы тебе было максимально комфортно.
— Спасибо, — так же безлико отозвался брат, а я обняла его худые плечи.
— Тем, я так рада, что ты вернулся.
— Свет, ты не видела случайно Машу? Я ей писал, а она ничего не ответила.
Пожалуй, влюбиться брат все-таки успел.
Вот только избранница его сердца оказалось довольно черствой, навестила его раз в больнице, узнала неутешительный диагноз, а потом… пропала.
— Конечно, зачем ей нужен калека, Бельчонок такая красивая.
На мой взгляд, симпатична и только, впрочем, все влюбленные смотрят на предмет своих амурных воздыханий через розовые очки.
— Пусть катится колбаской по малой Спасской… Не думай ты о ней, Темка. Ничего в ней нет хорошего, вертлявая девица, у которой на уме лишь тусовки, ухажеры да брендовые шмотки.
— Свет, я ее не осуждаю, еще неизвестно, как бы мы повели себя в такой ситуации.
Мой маленький философ... В груди нестерпимо защемило.
— Иногда я думаю, что лучше бы насмерть…
Вздрогнула, кислотные слезы заполонили глаза.
— Н-нет, Темочка, не смей так говорить… Все у нас будет хорошо, ты обязательно выздоровеешь, встанешь на ноги… закончишь университет и потом найдешь действительно достойную девушку... И дети у тебя будут, род Устюговых должен продолжаться, ты же знаешь — на тебя вся надежда.
Какие пафосные слова... Нашла, чем утешить... О детях брат сейчас меньше всего думает.
— Темочка, прошу тебя, милый, не надо сдаваться! — снова обняла братовы тощие плечи. — Ты нам нужен, особенно маме, ей и так очень тяжело после смерти папы, пожалуйста, не кисни, будь мужиком… — тихим шепотом убеждала я брата, хотя мужик-то весь переломанный, и ему только месяц назад как восемнадцать лет исполнилось, а сколько пришлось пережить физической и душевной боли. — Не кисни, Тема, борись, а я что-нибудь придумаю, ты же знаешь, я всегда головастая была... В мире столько всего интересного, ради чего стоит жить, книги, фильмы, игры твои дурацкие, институт можно закончить заочно и попробовать заняться спортом. Вон наши инвалиды все паралимпиады выигрывают.
Слезы потекли по щекам, заползая едкой солью в рот.
— Да, да, Светик, я постараюсь быть мужиком и не сильно вас напрягать.
— Дети, идемте кушать!
Из кухни выглянула мама, глаза красные, значит, действительно плакала в горькую, когда ужин готовила. Мама протяжно всхлипнула, обняла нас, и мы заревели все вместе.
— Устюговы, слушайте сюда, мы не станем раскисать, сейчас поплачем вдоволь, а потом соберемся и будем жить, бороться. Мы не должны сдаваться.
— Светик, мы не киснем, не киснем, — повторяла, как сомнамбула, мама, но во взгляде красивых зеленых глаз царствовало уныние. Нет, не было в ней силы для борьбы.
— Мы все выдержим, — храбрился Темка, — я обязательно встану на ноги и когда-нибудь станцую с тобой, мама.
Выдержим?! Но блин, честно сказать, все мы кисли… мама, Темка, я... Внутри засел страх перед будущим. Как нам жить теперь?! Мама с работы уволилась, за Артемом нужен постоянный уход, а с брата какой работник, если он ниже пояса ничего не чувствует. Осталась одна я с моим довольно скромным доходом… Нет, дедушка с бабушкой обещали нам помогать, но разве могут наши пенсионеры похвастаться большими выплатами... Мама тоже не собирается сидеть сиднем целыми днями, уже придумывает, чем можно ей и брату заняться на дому. Мне тоже придётся еще одну работу искать, причем более чем высокооплачиваемую, ведь важно не только прокормить семью, но и поставить Темку на ноги… Нужно заменить в родных глазах хаос безнадёги на веру и надежду в возможность счастливого будущего для нашей семьи. Только как? Как?! Я не находила ответа, поэтому ныла и кисла вместе со всеми. Как в этом гребаном мире простой девушке можно заработать двадцать гребаных миллионов рублей?!
Через две недели я, как обычно, возвращалась нагруженная продуктами с работы домой. В подъезде стояла большая грузовая машина, куда крепко сбитые парни в спецовке таскали всякую домашнюю утварь. За погрузкой вещей наблюдала моя бывшая подруга детства, Алена, которая, как утверждают дворовые сплетницы, пошла по плохой дорожке. В коротеньком красном платьице, в золотистых босоножках, красиво обхватывающих тонкие лодыжки, с блестящей маленькой сумочкой на точеном плечике, с распущенными по плечам темными волосами и в огромных темных очках, закрывающих пол-лица, она смотрелась иностранкой, тонкой, ухоженной штучкой из голливудских фильмов. Стоп, стоп… А сколько времени прошло, как она пошла по плохой дороже? Не так уж и много… Года три, четыре... И теперь Алена переезжает в новую квартиру и машинку себе купила, недорогую, средний класс, но полтора миллиона за нее, наверняка, выложила. А потом мне вспомнился лысый верзила в дорогущем костюме и карточка с изображением силуэта женской фигуры: модельное агентство «Соблазн». Сразу понятно, какую они там моду показывают…