Влад очнулся от своих размышлений, когда понял, что Сав значительно отстал. Прыгая на одной ноге посреди полутёмной пустынной улицы, он зашнуровывал ботинок, и ближайший фонарь, черпая в его тени краску, закрашивал окна первого этажа дома на Грибоедовском канале.
— Мы идём к одному моему знакомому, — догнав Влада, сказал Савелий. — Он действительно работает по ночам. И, кроме того, на дому. Здесь рядом, дойдём пешком.
Они углубились в ночной город, в сторону, где между домов было видно шевеление чёрной, как вакса, воды. И через добрых полчаса поднимались по обшарпанной лестнице на второй этаж. Это дом на Фонарном переулке, фасад целомудренно затянут в «москитную сетку» строительных лесов. Тлеет огонёк над вывеской аптеки, освещая центральные буквы.
— «ПТЕК», — обратил внимание друга на вывеску Савелий. — Звучит, как имя сказочного героя. Маленький Птек.
— Маленький Мук, — поправил Влад.
В подъездное окно виднеется выглядывающий из-за туч краешек луны. Словно какая-то малютка, взгромоздившись на табурет, смотрит в своё облачное окошко. Влад между делом подумал, что не помнит в этом году ни одного по-настоящему солнечного дня и ни одной по-настоящему лунной ночи.
Дверь открыл щуплый лысый человечек. Слишком часто ему попадаются на жизненном пути лысые люди — решил Влад. Ладно бы просто попадались: прошёл бы мимо и не заметил, однако каждый стремится привнести в его жизнь новую толику смысла, какой-нибудь урок.
— Это вы? Я вас ждал, — сказал мужчина таким голосом, каким, наверное, мог бы говорить комар, будь он нормального роста. Владу пришлось наклониться вперёд, чтобы расслышать, а Савелию — так и вовсе заткнуться и перевести ручку уровня своей активности на минимум.
В прихожей над головой мерцала очень тусклая лампа, в ней тело хозяина казалось особенно измождённым, а лицо — особенно костлявым. Одет он был в шорты и майку на лямках, словно специально стараясь подчеркнуть физические недостатки.
— Прошу вас, проходите, Меня зовут Лев. Прошу прощения за обстановку, за запах, и вообще.
— Он отличный мастер, — шепнул Владу присмиревший Сав.
Эти двое словно старались его в чём-то убедить. Но Влад не обращал внимания: он втягивал ноздрями атмосферу — в высшей степени необычную.
Маленькая однокомнатная квартира купалась в полутьме, и оттого казалась ещё теснее. На окнах плотные шторы, от плафона на металлической ножке распространялся золотистый свет, не менее тусклый, чем в прихожей. Здесь стояли кресла с такой пухлой обивкой, что походили на два облака, узкая софа с резной деревянной спинкой. Множество книг на полках. Телевизора не было, компьютера тоже. Зато на столе поблёскивала хромированными частями машинка, от которой побежали по спине мурашки, а на стенах прямо к белым обоям пришпилены эскизы и рядом — фотографии готовых работ.
У Влада закружилась голова. Несмотря на всю внешнюю умиротворённость обстановки, казалось, здесь пальцами можно было высечь искру. Напряжение буквально висело в воздухе, отталкивая или, наоборот, притягивая предметы. Казалось, всё вокруг расположено так, как есть, только благодаря этому притяжению, и если сдвинуть с места, к примеру, вот эту декоративную вазу на тумбочке, силой неведомого притяжения она вернётся обратно.
Влад с изумлением понял, что источник и единственная причина этого притяжения — щуплый человечек, который стоял перед ними. И ещё — хромированная машинка на столе, эскизы и набор карандашей на пластиковом пенале. И что-то ещё, чего Влад пока не видел, но явственно ощущал. Каким-то образом все эти вещи завязаны в единый узел.
Кажется, Сав ничего не чувствовал. Он чесал за ухом хорька, который залез на подлокотник кресла, чтобы познакомится с гостями. «Почему я вижу, а он нет?» — спрашивал себя Влад.
— Присаживайтесь, — хозяин показал на кресло и на один из стульев рядом со столом. — Кто первый?
Только теперь Влад смог перенацелить внимание. В комнате витал запах медикаментов, странным казался очень бледный свет. Лев, не мигая, смотрел на него, глаза казались почти белыми. Словно прочитав мысли юноши, он сказал:
— У меня тяжёлая болезнь на одной из последних стадий, и именно из-за неё я не переношу яркий свет. Кроме того, я наркоман уже более десяти лет. Последнее послужило причиной первому, и что-то из этого, очевидно, ответственно за второе. Как видите, я приспособился. Перешёл полностью на ночной образ жизни. Если вам неприятно, можете уйти. Думайте. А я пока пойду заварю чаю.