— Это до тех пор, пока ты не познакомишь их со своим издателем, — заметила Блейн.
К моменту появления Джереми воздух вокруг нас был насыщен мускусом противоборства между двумя дамами, каждая из которых претендовала на обладание этим измученным страдальцем, юным и прекрасным мастером слова.
Это напомнило мою первую литературную вечеринку в Нью-Йорке, праздник, организованный «Парис ревю», куда я притащился на хвосте у Джереми. Я наблюдал сцену, когда два молодых человека скандалили, не поделив великую честь сопроводить старого коматозного поэта вниз по лестнице.
Родословная
Вечерняя звезда нашего ужина выглядела сегодня почти викингом. Буйная блондинистая шевелюра спускалась на спину. И можно было видеть, как он гордится своим происхождением. Он апеллировал к своей семье — кстати, весьма сомнительной, — как те люди из залива Устриц. Он предполагал, что у истоков его последнего воплощения в этом мире зарыта глупая шутка, что ему был выдан чужой парашют и только поэтому он приземлился в самой сердцевине еврейского пригорода, став наследником династии торговцев матрасами. При этом он обладает удивительно тонким чутьем для выявления антисемитских настроений — может уловить их еще непроизнесенными с огромного расстояния, через закрытые окна и двери. Тем не менее он допускает возможность того, что мог бы родиться ирландцем или казаком, позже немыслимым образом идентифицировавшим себя, прямо как Исаак Бабель, с типами, что мучали и унижали его предков. В двенадцать лет Джереми стал ходить в католическую церковь, а в четырнадцать принял свое первое причастие. Все герои в его историях зовутся ирландскими именами. Естественно, он совсем не похож на своих братьев, двух дружелюбных темноволосых продавцов матрасов. Он все пытается добиться от своих родителей признания о том, что был усыновлен. Это создает весьма напряженную обстановку в доме Гринов по выходным. Я присутствовал там как-то на обеде и вдруг обнаружил, что все время извиняюсь за своего друга и мысленно смягчаю его реплики.
Модная тусовка
Наше внимание привлекли кинозвезды Лайм Нисон и Наташа Ричардсон, которые прибыли в компании агента Сэм Кон. Уровень громкости разговора, понизившийся было до шепота, неожиданно возрос, как будто кто-то подкорректировал его на пульте позади барной стойки.
— Мне вот нравится, что я сижу себе тут невинненько, — завелся Джереми, — предполагаю, что живу собственной жизнью, праздную публикацию достойного внимания сборника рассказов, и вдруг меня понижают до уровня публики.
— Ты волен просто проигнорировать их, — заметила Рейчел.
— Это сознательное решение само по себе. Я не хочу сознательно игнорировать их.
— Я как раз разговаривала с Сэм сегодня вечером, — вставила Блейн.
— И что? — встрепенулся Джереми. — Может, тебе стоит пойти и поприветствовать твою замечательную подругу Сэм?
Появление моей коллеги Тины Кристиан выглядело почти как чудо. Вырвавшись из своей собственной компании, она тут же устремилась к нам и со значением поцеловала меня.
— Коннор! Я только что сказала, что абсолютно все пришли сегодня сюда.
— И даже парочка ничто, — заметил я, прежде чем представить ее моим сотрапезникам.
— О, у вас такой великолепный вкус! Вы напечатали все мои любимые книги, — подлизалась Тина к Блейн. Ремарка показалась мне уместной, хотя и выглядела диверсией против истинного предмета ее интереса.
— Я только что напечатала Джереми, — что вовсе не являлось новостью, особенно для Тины.
— О боже, вы тот самый Джереми Грин? — заверещала она. — Я только что читала гранки «Замурованного».
— Это делает вас частью весьма элитной группы. Мне кажется, они напечатали всего пять или шесть копий, — ответствовал Джереми.
— Мне книга показалась божественной.
Джереми не мог скрыть, как ему приятно. Мы все шлюхи в том или ином смысле.
— Я не могу остаться с вами, я с группой неудачников, — присаживаясь на стул рядом со мной, заявила Тина. — К сожалению, они все мои лучшие друзья.
Вегетарианская принципиальность
Похоже, Тина собиралась задержаться. После того, как мы сделали заказ, она сообщила Джереми, что предпочитает романам короткие жанры.
— Я имею в виду, много ли найдется людей, у которых есть время читать длиннющие романы?