Он блаженствовал и удивлялся, что эта загадочная поразительная женщина находится рядом с ним, что ее можно осязать, погружаться в нее, уносясь в неизведанные миры.
Потом она тихо лежала у него на плече, положив руку на грудь. Тонкие полоски солнца проникали через жалюзи спальни, золотили ее длинные ноги.
- Таррант, - сказал Хаган и засмеялся. - Господи, он просто рехнулся бы, если бы узнал, каким образом мы приступили к выполнению его задания.
- Мы ещё не вышли на ринг. Пока что мы только выжидаем. - Она тихонько постучала по его груди кулачком. - Может, ты знаешь более удачный способ ожидания?
- Лучшего способа не изобрести. Но только скажи на милость, чего мы ждем?
- Вилли Гарвина.
Хаган сел, удивленно уставясь на нее:
- Он едет сюда?
- Он уже здесь. Мы прилетели ранним рейсом - часа за два до того, как предполагали. Вилли сумел отомкнуть твои запоры. Его сумки в маленькой спальне. А мои вон там, в углу.
Хаган потер лоб и сказал:
- У меня до этого были кое-какие вопросы, ну да теперь я начинаю кое-что понимать.
- Отлично. - Модести потянулась, потом снова откинулась на подушку. Несколько минут она пребывала в состоянии полной расслабленности, затем встала и подошла к одному из чемоданов в углу. Хаган наблюдал за ее движениями, за игрой мускулов и сухожилий глазом художника. Она же подняла чемодан, поставила его на стул, открыла. Хаган тоже встал, надел брюки, рубашку, сунул ноги в коричневые сандалии.
Модести надела белые туфли и голубой нейлоновый халат. Волосы ее свободно падали на плечи, и она выглядела очень юной. Хаган стоял, молча разглядывая ее.
- У тебя в доме есть кофе? - спросила вдруг она.
- Конечно. Хочешь?
- С удовольствием. Через пять минут я буду готова. - Она привстала на цыпочки, поцеловала его и, взяв коричневую сумочку, отправилась в ванную.
Хаган пошел на кухню, поставил кофейник, потом стал молоть кофе в маленькой ручной мельнице. Он выставил две большие чашки. Когда кофе был готов, он взял полные чашки и отнес их через маленькую спальню на балкон, где стояли столик и два стула. С балкона были видны крыши домов ниже по склону, а за ними яхты и катера в гавани. Дальше до горизонта тянулось синее Средиземное море.
Тут вышла Модести, и при виде ее у Поля Хагана защемило сердце. Волосы заколоты на затылке, на лице - ни следа косметики. Она источала свежесть и тепло, словно только испеченный хлеб. Она стояла на балконе, моргала от яркого света, и ей никак нельзя было дать больше двадцати лет. Но тут Хаган вспомнил, зачем она сюда пожаловала, и ему вдруг сделалось не по себе.
- Черный и сладкий, - сказал он, подставляя ей стул. - Кажется, ты любила пить кофе именно так. Если, конечно, я не перепутал тебя с другой.
- Такое с тобой запросто может случиться, - охотно согласилась Модести. - Но поскольку я пью кофе именно так, то все в полном порядке, милый.
Он сел, любуясь ее профилем. Она же смотрела на море.
- В Париже, - сказал он, - девушка, которая пила кофе, как любишь пить его ты, и которая занималась любовью точно так же, как ты, называла себя Люсиль Бушье.
- Исключительно потому, что имя Модести Блейз могло вызвать у тебя подозрения.
- Безусловно. Причем самые серьезные. А Модести Блейз - твое настоящее имя?
- Вполне, - сказала она, следя за чайкой. - Когда у тебя нет имени, приходится его выбирать самой.
Его взгляд упал на линию ее плеч и шеи. Нет, на картине это вышло совершенно не так, надо будет обязательно потом поправить.
- Что-то я тебя не понимаю. Модести Блейз, о которой я слышал, возглавляла знаменитую Сеть. О ней знали все. Почему же вдруг она закрыла дело?
- Добровольная самоликвидация, - вяло отозвалась Модести, давая понять, что тема мало интересует ее. - Когда мне было семнадцать лет, я поставила себе цель - заработать полмиллиона фунтов стерлингов. Цель была достигнута, и я завязала.
- Это одна из тех жизненных задач, которые не прививают в благородном пансионе мисс Мейбл для молодых особ.
- Я начала ставить себе подобные цели еще в детском саду. Это было в лагере в Греции, вскоре после начала войны. Но до этого нам пришлось пару лет поскитаться по Балканам.
- Кому это "нам"?
- Даже не знаю, - пожала она плечами. - Это все теперь в тумане. Как сон, который быстро забывается. Но сколько я себя помню, я всегда жила сама по себе.
- И без имени.
- Меня некому было окликать по имени, поэтому я не знала, что это такое.
- И друзей не было?
- Друзья начали появляться позже. Так, у меня был один добрый друг старик в лагере для военнопленных в Ираке.
- Далековато от Греции.
- Да, я прошла пешком через всю Турцию.
- Через всю Турцию, - повторил Хаган, глядя на маленькую ступню, болтавшуюся в воздухе, поскольку Модести сидела нога на ногу. Всего-навсего? Небольшая прогулочка. Но ты познакомилась с тем стариком, и он стал приглядывать за тобой?
- Нет. Скорее, это я за ним приглядывала. В самых разных лагерях для перемещенных лиц. В течение пяти лет. - Ее взгляд сделался отрешенным, в нем появилось нечто похожее на печаль. - Он был еврей и говорил на пяти языках. Профессор философии из Будапешта. Он учил меня по шесть часов в день.
- Чему же он тебя учил?
- Всему. - Она отпила кофе и продолжала: - Сначала мне это страшно не нравилось. Но я делала вид, что слушаю, потому что не хотела обижать его. Это было странно, потому что со всеми остальными я была как камень. - Она покачала головой. - Этот человек знал все, и он умел учить. Но при этом он позволял, чтобы у него из-под носа воровали еду. Без меня он умер бы с голоду.
- Ты была гвардейцем с саблей?
- Ну, я могла запросто пустить в дело топор, хотя главное мое тогдашнее оружие - острые зубы, длинные ногти и маленький ножик. И я знала, где у кого уязвимое место.
- Сколько тебе тогда было лет?
- Лет двенадцать.
- И ты могла вступить в поединок с мужчиной?
- Ничего особо трудного тут нет, - усмехнулась Модести. - Во-первых, я ничего не боялась. Весь страх успел выгореть за эти годы дотла. А во-вторых, у меня ко всему было правильное отношение.
- То есть?
- Большинство людей довольно легко напугать. Они боятся, что им причинит боль другое существо, даже если оно маленькое, но свирепое. Поэтому они должны сделать над собой определенное усилие, чтобы войти в боевое настроение. Обрати внимание, как заводят себя мужчины. Сначала они обмениваются словесными выпадами, толкают друг друга. Разогреваются.